О, город родимый! Приморская улица,где я вырастал босяком голоштанным,где ночью одним фонарем караулятсядома и акации, сны и каштаны.О, детство, бегущее в памяти промельком!В огне камелька откипевший кофейник.О, тихо качающиеся за домикомпрохладные пальмы кофейни!Войдите! И там, где, столетье не белены,висят потолки, табаками продымленные.играют в очко худощавые эллины,жестикулируют черные римляне…Вы можете встретить в углу Аристотеля,играющего в домино с Демосфеном.Они свою мудрость давненько растратилипо битвам, по книгам, по сценам…Вы можете встретить за чашкою «черного» —глаза Архимеда, вступить в разговоры:— Ну как, многодумный, земля перевернута?Что? Найдена точка опоры?Тоскливый скрипач смычком обрабатываетна плачущей скрипке глухое анданте,и часто — старухой, крючкастой, горбатою,в дверях появляется Данте…Дела у поэта не так ослепительны(друг дома Виргилий увез Беатриче)…Он перцем торгует в базарной обители,забыты сонеты и притчи…Но чудится — вот-вот навяжется тема,а мысль налетит на другую — погонщица —за чашкою кофе начнется поэма,за чашкою кофе окончится…Костяшками игр скликаются столики;крива потолка дымовая парабола.Скрипач на подмостках трясется от коликов;Философы шепчут: — Какая пора была!..О, детство, бегущее в памяти промельком!В огне камелька откипевший кофейник…О, тихо качающиеся за домикомпрохладные пальмы кофейни.Стоят и не валятся дымные, старыелачуги, которым свалиться пристало…А люди восходят и сходят, усталые, —о, жизнь! — с твоего пьедестала!
МОЯ АВТОБИОГРАФИЯ
Грифельные доски, парты в ряд,сидят подростки, сидят — зубрят:«Четырежды восемь — тридцать два».(Улица — осень, жива едва…)— Дети, молчите. Кирсанов, цыц!..сыплет учитель в изгородь лиц.Сыплются рокотом дни подряд.Вырасту доктором я (говорят).Будет нарисовано золотом букв:«ДОКТОР КИРСАНОВ, прием до двух».Плача и ноя, придет больной,держась за больное место: «Ой!»Пощупаю вену, задам вопрос,скажу: — Несомненно, туберкулез.Но будьте стойки. Вот вам приказ:стакан касторки через каждый час!Ах, вышло иначе, мечты — пустяки.Я вырос и начал писать стихи.Отец голосил: — Судьба сама —единственный сын сошел с ума!..Что мне семейка — пускай поют.Бульварная скамейка — мой приют.Хожу, мостовым обминая бока,вдыхаю дым табака,Ничего не кушаю и не пью —слушаю стихи и пою.Греми, мандолина, под уличный гам.Не жизнь, а малина — дай бог вам!