Летний вечер темен и тяжел,Душный ветер шелестит бумагой,Окружает желтый ореолДиск луны, всходящий над оврагом.Над вершиной исполинских липЯркий свет родился и погиб.Сотряслась окрестность черным громом,Стук дождя послышался над домом.На дворе, теснясь среди сараев,Покачнулись пыльные кустыИ, курлыча у крыльцовых свай,Заблестел ручей из темноты.В чаще птицы согнаны с ночлега,Пыль воды влетает в окна дома,Но чем ярче дождь несется с неба,Тем скорей его затихнет гомон.Молкнет черный лес, еще шумящийМокрой хвоей за столбом качелей,И сосновым запахом щемящимДышит сад в сиянии капели.Растворив окно высокой дачи,Отойдя на миг от слов и дум,Неподвижно слушал неудачникУтихающий счастливый шум.Думал он о том, что мир моложеБезупречных франтов городских,Но его душа принять не можетТемных и надменных слез людских;Что земля и радость глубже боли,Потому что смерть нужна лесам,Чтоб весной трава рвалась на волю,Дождь к земле и птицы к небесам;Что темнее лжи печаль без веры,А больная жалость горше зла…Медленно в спокойной дымке серойДень вставал, что иволга звала.На умытых соснах дивно яркийПервый луч прошел на высотах,И спокойный долгий день и жаркийНачался вознею птиц в кустах.
Чудо жизни в радостном движеньеГрозовых осенних облаков.Быстро тает в уличном смятеньеШум дождя под цоканье подков.И совсем растерянный от света,От сиянья воздуха, от теплоты,Возвращается ноябрь в лето,Полный беспокойной красоты.Сердце билось у часов неверных.Слишком рано, погоди дружить,Приходи попозже – и мгновенноСлишком поздно станет, может быть.Свежестью левкоев и осоки,Холодом дождливых дней лесныхНезаметно прикасались щеки,Мчались дни рождения весны.Рвался ветер обгонять трамваи,Тентами в дожде озорничать –То земля была едва живая,Радости не в силах отвечать.Сквозь молочный дым в оцепененьеСолнце согревало лес пустой.В голубом недвижном озареньеДумал он о жизни прожитой.Каждый куст свое сиянье листьевНехотя, по разному терял,Будто множество осенних истинПеред сном с улыбкой понимал.Ты, как будто щурясь, вспоминалаПрошлое мое, а я – Твое.Тихо лодка весла подымала,Белый дым еще скрывал ее.