Том 1. Волшебный рог бюргера. Зеленый лик

Сумрачный, образованный книжными стеллажами проход кончался крошечной канцелярией, тусклые матовые окна которой выходили в боковой переулок; древний, похожий на библейского патриарха седобородый еврей в черном таларе[126], с пейсами, на макушке круглая шелковая ермолка, неподвижно стоял за конторкой и что-то вносил в огромный гроссбух.

— Тысяча извинений, фрейлейн, но что это за странный негр посещает ваше заведение? — осведомился незнакомец, когда барышня подошла к нему, явно намереваясь продолжить свое по вествование о трех гардинных кольцах.

— Негр? О, да это же мистер Узибепю! Из труппы зулусов... Ну те, что выступают сейчас в цирке Карре. Гвоздь программы! — защебетала блондинка и прибавила, восторженно округлив свои безупречно голубые, томные глаза: — Ну очень, очень шикарный господин! У себя на родине они medicinae doctor...

   — Да-да, доктор медицины, понимаю.

   — Доктор, доктор... Только им этого мало, вот они у нас и изучают какие-то высшие науки. Видно, у себя, у дикарей этих неотесанных, соплеменников своих, карьеру сделать хотят, может, даже на престол — или что там у них? — метят... Извольте видеть, сударь, как раз сейчас господин Циттер Арпад, знаменитый профессор пневматизма из Пресбурга, дает им урок. — Слегка раздвинув тяжелые портьеры, она позволила незнакомцу заглянуть в обитый игральными картами кабинет.

С двумя крест-накрест вонзенными в горло кинжалами, острия которых торчали наружу, и окровавленным топором, по самый обух застрявшим в жутко зияющем проломе расколотого надвое черепа, балканский тип невозмутимо проглотил куриное яйцо и тут же, целым и невредимым, извлек его из уха стоящего перед ним с разинутым ртом зулусского кафра, сменившего свой клетчатый плащ на шкуру леопарда.

Незнакомец охотнее всего понаблюдал бы еще, но барышня, заметив косой, раздраженный взгляд профессора, поспешно запахнула портьеры и умчалась на телефонный звонок.

«Какой удивительной, яркой и многообразной показалась бы жизнь, если бы люди не ленились присмотреться к ней поближе и, не придавая значения ее так называемым "серьезным сторонам", которые ничего, кроме забот и раздражения, человеку не приносят, сосредоточили свое внимание на "мелочах"!» — подумал незнакомец и, сняв с книжной полки, заваленной дешевыми побрякушками, маленькую открытую шкатулку, наполненную крохотными резными коровами и деревцами с пышными кудрявыми кронами из ядовито-зеленого мочала, рассеянно принюхался...

Ни на что не похожий запах смолы, лака и красок погрузил его на мгновение в сладостный сон... Сочельник! Детство! Затаив дыхание, замереть у замочной скважины и ждать... Шаткий колченогий стул, обтянутый красным репсом, с масляным пятном на сиденье... Шпиц Дурудельдут — да-да, именно так его и звали! — ворчит из-под софы, отгрызая заводному солдатику ногу, и вдруг, отчаянно взвизгнув, поникший и виноватый, выбирается наружу с зажмуренным левым глазом: какая-то коварная пружинка отомстила за растерзанного воина... Потрескивают

елочные иголки, и с горящих красных свечей свисают длинные восковые бороды...

Казалось бы, какой пустяк — обычная нюрнбергская шкатулка, а поди ж, одним своим запахом разом воскресила прошлое!..

Быстро проведя рукой по лбу, незнакомец смахнул пленительные чары... «Ничего, кроме горького разочарования, эти грезы о безоблачном детстве не приносят: поначалу все кажется таким красочным, чудесным и таинственным, но однажды жизнь вдруг усыхает в скучную морщинистую физиономию классного наставника, чтобы в конце концов обернуться мерзкой кровожадной рожей какого-нибудь фельдфебеля... Нет, не надо, не хочу!» — И он отвернулся к стоящей рядом круглой вращающейся этажерке с книгами.

«Гм, сплошь золотые корешки?..» Удивленно качая головой, принялся изучать чудные, совершенно не вяжущиеся со своим окружением названия: Ляйдингер Г. «История боннской хоровой академической капеллы»; Акен Фр. «Основы древнегреческого учения о времени и модусе»; Нойнауге К. В. «Профилактика и лечение хронического геморроя в античную эпоху»?.. «Слава Богу, хоть здесь без политики обошлось!» — отметил он с признательностью и, взяв наудачу толстенный фолиант — Аалке Потт. «Медикаментозные свойства рыбьего жира», III том, — заглянул в него.

Отвратительная печать и скверная бумага никоим образом не соответствовали роскошному кожаному переплету.

«Что-то тут не так! А может, под этим тисненным золотом надгробием скрывается вовсе не гимн целительным свойствам зловонной ворвани?» — забеспокоился было незнакомец, но все стало на свои места, когда он, открыв титульный лист, прочел:

«Библиотека Содома и Гоморры»

Коллекция для старых холостяков

(Юбилейное издание)

ИСПОВЕДЬ ПОРОЧНОЙ ГИМНАЗИСТКИ (Продолжение знаменитого романа «Пурпурная улитка»)

«Вот уж воистину кот в мешке: берешь в руки книгу, полагая, что перед тобой "Фундаментальные основы философской мысли XX века", а там, глядь, — вместо чванливого академического