Том 14. Звезда надзвездная

Слепой старичок-привратник позеленевшими губами жевал ржавую

«христопродавку»,

смачивал огненной слюной разрезные листья проклятой прострел-травы.

Иуда подвигался по тернистому пути ——

Темные печальные цветы томили Божий день;

не попадалось новичков. Безлюдье.

Какие-то два чёрта без спины

– с оголенными раздувающимися синими легкими –

дурачась, стегали друг дружку крапивой по живым местам.

И опять неко́шные: бес да бесиха.

Больше никого.

————

Странно! У Яблони, где толпами

сходятся души и всегда стоит шум, было тихо.

Три несчастные заморыша,

подперев кулаками скулы, на корточках,

наболевшими глазами – с лиловыми подтеками от мытарских щипков,

застывши смотрели

в ползучий отворотный корень яблони, уходящий –

в бушующую реку-окиан.

Да сухопарая

– не попавшая ни в ад, ни в рай –

зевала равнодушная душа

уставшим зевать квелым ртом.

Склоненная пречистым ликом

над «Книгой Живых и Мертвых»,

опочивала Богородица.

А об руку –

окунув натрудившиеся ноги в «источник забвения»,

спал святой апостол Петр

блаженным сном

крепко.

Свесившиеся на боку на золотой цепочке

райские ключи сияли бесподобным светом –

глазам больно.

Ни ангела, ни архангела,

ни херувима, ни серафима,

ни единого Божьего вестника –

Купаться пошли бесплотные,

отдыхали ли в благоухании,

или разом все улетели к широколистной вербе

на вербное перепутье –

задержать чтобы там из мытарств странников –

не беспокоить Богородицу?

Походил Иуда по жемчужной дорожке

вокруг Богородицы,

заглянул в раскрытую Книгу.

Хотел дерзновенный от Источника умыться –

да свернулась под его рукой –

не поддалась голубая вода! –

очернила кончики пальцев.

Отошел ни с чем.

Повзирал на Яблоню ——

сшиб себе яблоко:

покатилось ябло-

ко

к

но-

гам Петра.

Полез доставать:

ухватил наливное райское – не удержался зломудренный! –

Заодно и Ключи ухватил.

С золотыми райскими ключами

Иуде всюду дорога:

всякий его за Петра примет.

Легко прошел Иуда васильковый путь

– подшвыривал яблоко, подхватывал другой рукой –

гремел ключами.

Так добрался злонравный до райских врат.

———

И запели золотые ключи – пели райские: отворяли врата.

* * *

Дело сделано.

Забрал Иуда:

солнце,

месяц,

денницу,

престол Господен,

купель Христову,

райские цветы,

крест и миро.

Да с ношей в охапку прямо в ад –

в преисподнюю.

И наступила в раю такая тьма,

хоть глаз выколи, ничего не видать.

А в аду такой свет,

так светло, даже неловко.

Вылез из бездны бездн

геенский Зверь,

засел на Господен престол,

вывалил окаянные свои срамные вещи,

разложил богомерзкие по древу креста –

Из купели пищал паршивый бесенок:

тужился как можно больше нагадить –

Плясали черти в венках из райских цветов,

умащались миром,

покатывались горохом от хохота.

Щелкали черти райские орехи –

заводили, богохульные, свои вражьи песни.

Плясали с ними грешники – лакомы, лжецы,

завистники, гневные, чревобесные,

ябедники, сребролюбцы, обидчивые,

лицемеры, тати, разбойники,

душегубцы, богоотступники, гордые, немилостивые,

клеветники, судии неправедные, цари нечестивые,

архиереи, дьяконы, начальники,

скотоложцы и скотоложницы,

рыболожцы и рыболожницы,

птицеложцы и птицеложницы,

и всякий женский пол, бесчинно

убеляющий лицо и оголяющий свои колена.

Плеща друг друга по ладоням,

плясали все семьдесят семь недугов

и все сорок болезней

с хворью,

хилью,

немочью

– павальные, падучие, трясучие –

резь,

грызь,

ломота́,

колотьё.

Плясали черти и грешники,

перевивались

с холерой, чумой, моровой язвой,

болячкой, нарывом, огне́виком,

мозолью, килой, опухолью,

и с вередом,

и с чирьями,

перевиваясь,

топали да подпрыгивали.

Сама Смерть

кувыркалась

долговязая.

Распалялся Зверь:

трещал крест под пудовыми

богомерзкими вещами:

здоровые, как кость,

распухали срамные вещи, вставая, мерзили.

И творилось бесование –

лихое дело.

×

Темь.

Ни зги.

В поле сива коня не увидишь.

Ночь на небесах.

Пробудилась Богородица.

Проснулся апостол Петр.

Не может Богородица ни Книгу чести, ни в Книгу записывать.

Нет у апостола райских ключей.

Плутают души – взывают потерянные.

Шалыми летают ангелы, натыкаются –

теряют перья пречистые,

разбивают свои серебря́ные венчики.

Лезут черти ——

забираются на Яблоню, обрывают золотые яблоки,

топчут копытами заливной луг,

оставляют следы по жемчугу,

напускают нечистого духа в фимиам кадильниц,

пакостят на крылья и ризы ангелам,

наставляют рожки непорочным женам,

приделывают хвосты угодникам.

И сошлись со всех райских обителей и прохладных кущ

все святители и угодники,

чудотворцы, мученики, великомученики,

блаженные, присноблаженные,

страстотерпцы, заступники усердные,

лики праведных жен, лики царей милостивых,

благоразумные разбойники, и пророки, и апостолы.

Спрашивает Господь:

«Кто возьмется из вас, преподобных,

принести мне похищенное?»

Молчат угодники и все святители

– повесили носы –

страшен Иуда с ключами райскими!

Неохота преподобным платиться боками –

люты козни дьявольские.

Лишь один вызывается

Илья Пророк.

Ожесточено сердце пророка:

некогда лживым наветом увлек дьявол Илью

к убийству отца и матери.

Ожесточено сердце пророка:

хочет мстить.

«Дай мне, Господи, гром Твой и молнию:

я достану похищенное, я истреблю

вконец бесовский род».

«Молод ты и не силен, –

говорит Господь, –

не по тебе такое оружие!»

И воскликнул Илья:

«Господи, я от моря поднял облако,