Том 17 (XVII век, литература раннего старообрядчества)

Той же сват лестной, Яким, то время архимандрит бысть в Чюдове монастыре[2923], и на соборе своем паче всех архиереов похвалялся на нашу кровь, глаголя нам: «Егда вам отрежут языки те за укоры ваша, тогда уже как станете говорить? И егда отсекут вам руку ту правую, тогда как станете креститися-то?» — якоже Каияфа[2924] пророчествовал нам. Мы же отвещахом по-единому им: «Аще и главы наша отсечете за истинную веру отец наших святых, не боимся мы того; а языки нам силен Христос иныя дата, новыя».

И по совершении соборища своего лукаваго збысться его проречение на нас, — отрезаша нам трема по языку: Лазарю-попу и Епифанию-иноку, по времени и мне, Феодору, Христос же, Спаситель наш свет и праведный судия, не оставил нас, паки даде языки и слово нам по-прежнему. Мы же благодарим его, Творца своего, о том чудном даровании его, и писахом к Москве благоверным братиям в славу его, и царю ведомо бысть о том. Нецыи же христолюбивии братия начата Христа прославляти, а отступников поносити, за кровопролитие наше, и новоутверженное их нечестие укоряют со дерзновением.

Архиереи же лукавии, Павлик и Ларион[2925], и архимандрит Иоаким, и прочии злии советницы их и новолюбцы посрамлени Быша от них, и умыслиша ин ков паки на нашу кровь грешную, лютейше перваго сугубо, еже бы не быти живым нам. И приидоша к царю и начата жалобу творить на тех, братию нашу о Христе, благочестия поборников, и на нас клеветали ему, глаголюще: «Развратили, де, государь, изгнанныи и осужденныи от нас, пишут к Москве людем многим и хвастают, после казни бутъто им паки Христос дал языки иныя, и говорят по-прежнему ясно». Царь же рече им: «Слышах и аз о том». Они же, кровососы, начата ротитися и клятися[2926] пред царем, и широкими ризами потрясати, и колокольчиками, яко сучки плясовыя, позвяковать, и глаголати царю лестныя глаголы: «Никако же, государь тишайший, нестатное[2927] то дело, еже Христу дати им языки после нашея клятвы, — ни, государь, лгут, или мало им отрезано уже то!» — «И сего ради, — говорят, — пошли, государь, паки нарошно к ним, врагом нашим, и повели при всем народе до основания вырезать языки у них, и по руке отсещи, за Христово то их знамение крестное, и мы в то время услышим и правду их узнаем, даст ли им Христос, Сын Божий, языки те, и как-то станут говорить паки!» Царь же рече им: «Батки, суть не устать казнить-то? Да боюся и Бога: была им уже казнь, — и духовная — ваша, и наша — градская!» Они же, темныя власти, якоже жидовския архиереи рекоша Пилату о Христе, тако и они царю о нас: «Кровь их на нас, государь, и на чадех наших! Не подобает уже им, противником, и живым быти!»

К сему же иную злую кознь возвели на ны в то же время они, лукавии змии, бутьто мы послания писали на Дон к казаком[2928] и мир весь восколебали тогда. И теми они, лестьцы, и возмутили паче царьскую душу на ны, еже бы чем пригнати нас к смерти. Царь же поверил им, и послушал их, и повеле на Москве тех рабов Христовых хватати, и в темницы такоже сажати, и за караул предавати и мучити всяко. К нам же в Пустоозерье посла полуголову Полтева приказу Ивана Елагина[2929], и повеле нам паки языки вырезать до основания последняго и по руке отсещи.

Пригнав же скоро полуголова, и сотвори на при всем народе, и к болезни язв наших приложиша болезни, и к ранам раны нам прибавиша смертныя. Аще бы не Господь помогл нам паки в то время лютое, смертное, невозможно бы нам уже и дыхати, и приничати. Праведный же судия и сердцеведец Христос, истинный Бог наш, хотя лестное их умышление посрамити и прелесть никониянску и козни обличити, преславная сотвори о нас, о рабех своих, и в то же часе по казни той даде нам паки глаголати ясно, и раны вскоре исцели, яко всем людем дивитися и славити Бога о бывшем чудеси. И исполнися слово Христово на нас, еже по воскресении рече учеником, посылая их на проповедь: «Знамения же веровавшими сия последуют, именем моими бесы изженут, языки возглаголют новы, змия возмути, аще что и смертно испиют — не вредит их»[2930] и прочая.

Егда же полуголова по казни нашей ста на Москве, и прииде к царю, и сказа ему вся бывшая о нас; царь же заповедуя ему крепце не возвещати о том на Москве ни единому от человек, архиереом же тем кроволюбцем, Якиму, сам царь сказал, яже сотвори Бог на ними. Они же, окаянии, слышавше, и безгласны Быша пре ним. И тако сия вся слышавше и видавше Иоакиму, паршивому пастырю, а обратитися на старыя правоверия, отец своих, не хотящу, и прочим таковы: легчае бо ему в том отступлении и отчаянии, якоже Июде предателю, удавитися, нежели ко Христу обратитися, занеже он не Бога ради и постригся и спасения ради души своея, но телеснаго ради покоя и чести.