Том 17 (XVII век, литература раннего старообрядчества)

И в то время жих у него аз два месяца во дворе со старцы его, во особной горницы, и видех сам, како бесове гоняху по вся вечеры певчих и подьяков его ис подклетов, над ними же он живяше сам, и камением бросаху в них бесове и черти. Он же, окаянный отступник, не имея к Богу дерзновения[2947] и не може отгнати бесов и чертей от дому своего. И призываше многих шептунов и врачей, и волхвов, дабы помогли ему и выгнали бы демонов; хотяше бо бесами бесов изгнати без помощи Божия, и не возможе. Мене же за стыд сосла от себе — по цареву слову — паки в Покровъской монастырь, вне града. В то же время приидоша уже патриарси[2948] из грекотурския земли 175 (1666) году в ноябре месяце.

Бысть же дядя мой поп Иван у мене, за ним же бе меншая сестра матери моей, родная. Служил же той поп у царя в Верху, у церкви преподобномученицы Евдокии, к ней сам царь ходил по вся дни, и служил он поп по-новому все и любил то, а о старом попечения не имел нимало, в коем он поставлен в попы от Иосифа патриарха. Павлу же оному, патриарху бесовскому, митрополиту, сына своего отдал в подьяки, моего брата Наума; и племянника своего отдал в той же чин. Аз же возбранях ему часто, яко о спасении своем и о чадех своих не радяше, и о вере правой и о прелести новой не внимаше. И за то он не любяше мя и поношая, и на великаго государя надеяшеся: «Он, — рече, — истинну обрете!» Тетка же моя за ним, Христова раба, бе, к ней же аз приходих тайно посещения ради, без него. И егда же он, стрый[2949] мой, застояше мя в дому своем пиян, тогда гоняшеся за мною с ножем и секирою. Аз же убегая от него, крыяся[2950].

Егда же ят бысть царевою рукою вначале в дело сие Господне и седех некогда в приказе. Патриарши, он же прииде ко мне и с теткою, старейшею сестрою матери моей, ему же своячина бе, и увещеваху мя со слезами, дабы аз повинулся великому государю, и сказа ми он, стрый мой: «Хотят, — рече, — тебя проклинати, и на род наш безчестие наведеши». Аз же рекох им: «Не стужайте ми, молю вы, о том! Бесовския их клятвы не боюся, и вам не будет безчестие за то, но похвала вечная». И по сем год минул. И некогда прииде он, стрый мой, поп Иван бедной, к Павлу митрополиту тому на двор ко всенощной заутрени в четверток пятыя недели Великаго поста, и своим в дому сказал, яко тамо поиде молитися и детей посетити, сына своего и племянника, и не пьян бысть в то время. И прииде тамо в подклет Павлов, идеже подьяки его и бесове живяху. Племяннику же его Иоанну пишущу в то время некия стихи, попа же Ивана беси или сам сатана начат звати вон из храмины тоя тихо. Он же, поп, рече явно[2951] ему, яко Павлу самому митрополиту, честно отвеща сице: «Уже, государь, буду тот час». Племянник же той, услышав сия вся, и ужасеся, яко глаголет дядя его, и невесть с кем глаголет. И по сем изыде из храмины тоя скоро на двор, и тамо заведоша его бесове в заход мотылной[2952], и снемше с него подпояску и удавиша его, увы, увы! В нощи той извезоша его во убогой дом по повелению новаго патриарха. Се бысть во время безбожнаго соборища их самого, и попустившу Богу задавити его бесом.

Сего ради да разумеют вернии и да не сообщаются со отступниками, и да не ходят к заутреням их и ко всяким службам развращенно поющим, и да не молятся с ними запрещения ради святых правил. Мне же в то время заточену бывшу в Сергиеве монастыре, во 175-м году. И егда взят аз паки в Москву, сказала о том тетка моя, плачущися о погибели его <...>.