Том 17 (XVII век, литература раннего старообрядчества)

Паки Бытия. Ковчег же еще не совершен, надобе на дело 40 лет. Не стерпе ярость Господня до урочных лет, посла ангела своего к Ною, да совершит ковче. Ангел же Господень в три дни совершил. И вниде Ное сам, и жена его, и три сыны, жены их, всех осм душ, в ковчег. И ударяше в било, да койждо по имени — зверие, и скоты, и птицы, и гады пресмыкающийся — грядут к нему в ковчег, от чистых — по седмеро, а от нечистых — по двое. Ковчегу же длина 150 сажен, а высота и ширина — по пятьдесят. И разверъзошася хляби небесныя, и море ис предел своих выступи, и погрязли люди нечестивыя. Увы! Были да и не стало! И память их погибе с шумом водяным, ковчег же взимашеся[965] верху воды. Таже по времени посла Ное проведати ворона, уж ли уступила вода от лица земли. Вран же не обрете покоя ногама своима, возвратися вспять в ковчег. Посем посла голубя. Голубь же принесе во устех своих сучец масличен[966]. Посем паки посла врана. Он же не возвратися к Ною, но паде на телеса мертвая. Таже ковчег ста на горах высоких Арарацких в пол горы[967].[968]

И изыде Ное, и сотвори ту олътарь Господеви от камени. И взял от чистых зверей и скотов, и птиц по единому лицу, и жертву вознес Господу Богу небесному. И обоня воня[969] благоухания на жертву Ноеву, якоже на Авелеву. Посем Ное насади виноград, и упився от вина лознаго. На радостях испил старик миленькой, да и портки с себя збросил, наг валяшеся. И сын средний, Хам, посмеял ево. А меньший, Афет, прикрыл отчю срамоту, помиловал отца своего. И сего ради благословение наследова, а Хам проклят бысть[970]. Оттоле учинилося винное лозное питие, и мясоядение оттолежо. А до потопа не бысть виннова пития, ни мясоядения, — питахуся семенми, сиречь хлебом и овощием. А земля неплодовита была, понеже поливали хлеб и плоды. А грому и дождев не было. По потопу — громи и молния, по потопе и дождь, и дугу[971] положил Бог на небеси во знамение. По потопе жо дьявол не знает, отчево бывает гром, в те поры бегает, как загремит. Страх ему бывает, понеже дух громный язвит его. Пишет в Палее книге: «Пошествие, де, духу бывает, и раздираются облацы, и от того громи бывают и молния»[972]. А Давид глаголет: «Глас грома твоего в колеси, осветиша молния твоя вселенную»[973]. Сеи святыи колеса, сказывает, шумят. Довольно Христу: чем изволит, тем и шумит! Не все-то судбы[974] его человеку ведати надобно! Полно и тово, что и на земле той наделано. И от тово человек, что пузырь, раздувается. А как бы ведал небесная, и он бы и паче погибл со дьяволом от горъдости. Аще волхвы, и звездочетцы, и алъманашники, по звездам гадая, назидают времена, и дни, и часы, и все блудят, и не збывается на коваръстве их, дьявол обманывает их. Токмо Господу досаждают и от него, Бога, тем отступают. Увы о них, бедных!

Сию проклятую хитрость обрете по потопе при столпотворении в 500-е лето Неврод-исполин после потопъных людей. Оне прежде потопа гадая на дву столпах, на каменном да на плинфеном[975] (а аще ли, де, вода приидет — ино, де, останется после воды каменной, аще ли, де, огнь — ино, де, кирпичной останется после огня), и Неврод обрете на каменном столпе и бысть таковый же Богу враг, здати умыслил столп. Собрав людей, рече: «Аще приидет паки вода, и мы со столпа вполчимся[976] Богу небесному, и брань сотворим». И вознесли того 10 000 сажен въверх. И виде Бог безумие их, разсея по лицу земли, а столпа две доли разорил, а треть оставил. И оттоля начаша вси глаголати разными языки. Един не пристал Евер совету и делу их. Тот языком старым сиръским[977] и говорит, имже Адам и вси прежде говорили[978].

Вот, дьявольский дети-алъманашники[979], смотрите-тко на началников тех своих, да Неврода с товарыщи, что над собою зделали! А работы тоя было, нужи тоя терпели, делаючи. И роженице жене дни не дадут полежать, — оставя младенца, поволокись на столп с кирпичем или с ызвестью. И робенок бедной, трех годов, потащил туды же с кирпичем. Так-то и нынешние алманашники, слыхал я, мало имеют покоя. Срать пойдет, а в книшку поглядит: здорово ли высерется. Бедные, бедные! Как вам не сором себя! Оставя промысл своего творца, да дьяволу работаете, невродяне, безчинники! Уйдете ли на столп, как приидет гнев Божий? Отстреляетеся из мушкетов и ис пищалей, знать по всему! Полно, терпит всевидящее око, ожидает вашего покаяния. Свиньи, барте[980], и коровы больши знают вас, пред погодою визжать да ревут и под повети бегут. И после того бывает дождь. А вы, разумныи свиньи, лице небу и земли изъмеряете, а времени своего не искушаете, како умерете! Горе с вами да только! Покайтеся, бедные! Прибегните к Богу, да простит и помилует вас, яко благ и человеколюбец. О сем полно говорить, на первое возвратимся. <...>

ИЗ «КНИГИ БЕСЕД» {17}

КНИГУ СИЮ СОБРАЛ ОТ СВЯТОГО ПИСАНИЯ ПРОТОПОП АВВАКУМ НА КРЕСТООБРАЗНУЮ ЕРЕСЬ НИКОНИЯНСКУЮ И НА ПРОЧИЯ ИХ КОБИ[981]

Беседа человека грешна, человека безобразна и безславна, человека не имуща видения, ни доброты, ниже подобия Господня.