Том 2. Стихотворения, 1917-1920

   Братья наши, польские крестьяне!
Ваши паны выезжают на обмане.
В ту пору, как нам, русскому народу,
Удалось вырваться от панов на свободу,
Ваши паны, как хотели,
Так вами вертели:
Паны танцевали, а вы кряхтели,
Проливали свой пот над панскими полями.
Теперь вас погнали воевать с «москалями».
Проливать свою кровь ради прихоти панской.
С кем вы воюете? С беднотой крестьянской!

   Разве за вашим добром мы гоняемся?

Вы – нападаете, мы – обороняемся.
Вы возьмите-ка в толк хотя б то, к примеру,
Что мы бьемся теперь не за царя, не за веру,
Не за панство-дворянство, не за купечество,
А за наше советское бьемся отечество.

   Ваше панство на нас наперло,

Ваше панство берет нас за горло,
Берет не своими, а вашими руками.
Так неужто вы будете такими дураками,
Чтоб по панскому злому приказу
Губить и нас и себя сразу?

   Ваши паны с нашими столковалися,

На нашей шкуре подлецы сторговалися,
Они ищут себе общей прибыли,
Добиваются нашей погибели.
Так на что же это, братцы, похоже:
У панов на уме одно и то же,
Пан стоит горою за пана,
А бедный Ян режет бедного Ивана –
За то, что Иван панам невзлюбился,
За то, что Иван от панов отбился
И, не видя в том никакого изъяну,
То же сделать советует бедному Яну:

   Дескать, незачем, Ян, тебе рыть траншеи,

Сворачивай лучше панам своим шеи,
Чтоб ни одного не осталося пана в Польше,
Тогда будет, брат Ян, у вас толку больше.
Расправившись со всеми панами,
Заживешь ты, Янушка, с нами
В согласье, в любви и в дружбе,
Позабудешь о панской службе,
Никто не посмеет помыкать тобою,
Не станет урядник пред твоею избою,
Чтоб тебя с больной твоею хозяйкой
На панщину гнать нагайкой,
Будешь ты жить на своей полной воле,
Пахать свое, а не панское поле.
Кончатся, Ян, твои прежние муки,
Все добро перейдет в крестьянские руки –
И панская земля и панская машина.

   Нам вашей земли не нужно и аршина.

У нас земли и своей довольно.
Мы своих панов общипали больно,
У нас всю Советскую Русь обрыщешь,
Ни одного прежнего пана не сыщешь,
Ни пана, ни чиновника,
Ни генерала, ни полковника.
Перевели мы пана в мужичью избенку,
Остригли пана под общую гребенку.

   Пожил, пан, попировал ты смолоду,

Теперь работай иль подохни с голоду,
И пусть тебя после смерти
В аду кормят черти.
А у нас теперь – дудки!

   Нету больше уже старой погудки:

«Работай, мужик, весь свой век на пана,
Вынимай для пана последний грош из кармана,
А сам от голоду с ног валися!»
Были дураки, да перевелися! –
Польские ваши паны и наши
Кормились у одной чаши,
Кормились, роднились,
А теперь против нас объединились:
К этому теща приперла, а к этому дядя.
Ваши паны, на наших глядя,
Как наши паны бегством спасаются,
Такой же судьбы опасаются;
Переймут вдруг хлопы московскую заразу
И покончат с польскими панами сразу,
Оттого польские паны распетушилися,
Оттого на войну с нами решилися,
Что положенье у них опасное:
Либо – пан, либо – пропал! – дело ясное.
Либо шляхта вернет нам царя и дворянство,
Либо шляхту сбросит польское крестьянство!

   Братья наши, польские крестьяне!

Мы даем вам клятву заране:
Как только вы панскому племени
Дадите дубиною крепкой по темени,
Так, чтоб зубы из панской посыпались пасти,
И когда вы, не тратя горячего времени,
Ставши сами, с рабочими вместе, у власти,
Известите нас братски об этом,
Мы ответим вам братским приветом!
Мы поможем вам всем, что вы только ни спросите,
Когда с шеи вы сволочь шляхетскую сбросите,
Злую, панскую сволочь, которой
Вы так долго служили опорой
И, панов поддержавши в их подлой борьбе,
Тем готовили гибель и нам и себе!