Том 3. Гражданская лирика и поэмы

Все громче грохотание орудий,
все шире наступающая цепь!
Мое «вперед!» подхватывают люди,
протаптывая валенками степь.

Оно влилось в поток от Сталинграда

и с армиями к Одеру пришло;
поддержанное голосом снарядов,
оно насквозь Германию прожгло.

И впереди всех армий — наша рота!

И я — с моим товарищем — дошел!
Мы ищем Бранденбургские ворота
из-за смоленских выгоревших сел.

Да, там, у деревушки кособокой,

затерянной в России, далеко,
я видел на два года раньше срока
над тьмой Берлина красное древко.

Свободен Ржев, и оживает Велиж,

Смоленск дождался праздничного дня!..
Ты убедилась, Родина, ты веришь,
что грудь моя — надежная броня?

Приди на холм, где вечно я покоюсь,

и посиди, как мать, у моих ног,
и положи на деревянный конус
из незабудок маленький венок.

Я вижу сон: венок прощальный рдеет,

путиловскими девушками свит.
Фабричный паренек, красногвардеец,
вдали под братским памятником спит…

Его, меня ли навещает юность,

цветы кладет на скорбный пьедестал.
Грек-комсомолец смотрит, пригорюнясь,
и делегат-китаец шапку снял…

И на часах сосна сторожевая

винтовкой упирается в пески,
и над моей могилой оживая,
подснежник расправляет лепестки…

Свежих ручьев

                            плеск,
птичья песнь.
Строевой
                   лес
зазеленел весь.
Наряжена
                        к весне
в цветы лощинка.
А рапорт
              обо мне
стучит машинка.
Простую правду
                          строк
диктует писарь.
Ложится
               на листок
печатный бисер.
Качает стеблем
                          хлеб,
раскатам внемля.
С пехотою
                  за Днепр
уходит время.
И над Кремлем
                          прошло
дыхание осеннее,
и вот на стол
                        пришло
с печатью донесение,
что вечно
               среди вас
служить я удостоен…
И обо мне
                  приказ
читают перед строем.

День сменяется днем, год сменяется новым. Жизнью продолжен, я должен незримо стоять правофланговым. Уходят бойцы, другие встают. А имя мое узнают. Место дают. Вечером, в час опроса, сержант обязан прочесть: «Матросов!» И ответить обязаны: «Есть! Погиб за отчизну…» Но — есть!