Том 5. Переводы. О переводах и переводчиках

Мы видим: перед нами буквализм в буквальном смысле слова — польские слова воспроизводятся в польском порядке, только в русских грамматических и синтаксических формах да с небольшими отступлениями там, где эти русские формы не подходят под рифму. По-польски это звучит прекрасно, по-русски ужасно. Это принцип: так переведены все три отрывка. Вот второй (желающие могут свериться с подлинником):

Тогда войский ухватил с перевязи тесьменной
Свой рог турий, длинный, крапчатый, крученый,
Как змей бог; обеими руками к устам приставил,
Щеки пузырем раздул, белки окровавил,
Прищурил веки, живот втянул наполовину
И, сколько в нем было воздуха, в легкие двинул.
Заиграл. Рог, как вихорь, выдуваемый этим мехом,
В пущу мчит музыку и удвоил эхом.
Умолкли стрелки, замерли от удивленья
Перед силою, чистотой, дивной гармонией пенья.
Старец все искусство, которым когда-то в лесах был славен,
Еще раз охотничьему слуху представил.
Сразу наполнились, ожили и бор и дуброва,
Будто стаю набросили в них до начала лова —
Ибо в музыке вкратце повесть ловчего спора:
Сперва что река журчит: это песня сбора;
Дальше — стоны, за стонами скуленье: игра псов быстрых,
А кое-где тон твердый, как гром, — то выстрел.
Оборвал, но рога не отнял. Всем казалось,
Будто войский трубит, а то эхо вдали отдавалось.
Затрубил. И скажешь, рог перерождался
И дыханьем войского то ширился, то истончался,
Вторя реву зверя. То как шея волка
Вытянувшись, протяжный выл без умолку;
То вдруг как из разъятой пасти медвежьей
Рявкнул; дальше зубр воплем воздух лесной режет.
Оборвал, но рога не отнял. Всем казалось,
Будто войский трубит, а то эхо вдали отдавалось.
И вновь высшего трубного искусства звуки, —
Повторяли их дубы дубам и букам буки.
Трубит снова. То сотни рогов из рога
Слышатся: заливается визг, рев, гнев, тревога
Стрелков, псарни, зверья; — пока рог могучий
Отвесно гимн победный не бросил в тучи.
Оборвал, но рога не отнял. Всем казалось,
Будто войский трубит, а то эхо вдали отдавалось.
Что деревьев, то и рогов отдалось из бору,
Друг другу песню несут, как будто хор — хору,
И шла та музыка все шире, все дале,
И звуки все тише, все чище высшей красы достигали,
Пока не исчезли где-то там у небес порога.
Войский обе руки отпустил от рога,
Распростер их, рог упал на ременный пояс
И качался. Войский, набрякший, просиявший, стоя,
Взоры вверх вперя, точно вдохновленный,
Ухом ловил последние уходящие звоны.

Отвлечемся от оценочности и не будем ужасаться. Зная ум и характер Аксенова, можно не сомневаться: именно на такой шокирующий эффект он и рассчитывал. Это такое же намеренное футуристическое издевательство над читателем, как, например, его эпиграф к единственному сборнику стихов «Неуважительные основания»: