Том 5. Письма из Франции и Италии

^5–6После: факт насилия // Von den Invasionen waren die Bev"olkerungen, die zuf"allig unter die Herrschaft von Florenz, Genua oder Venedig fielen, jeden Augenblick bereit, sich zu befreien und ihre eigene Autonomie zu beweisen. Das beweist Ihnen, weshalb diese St"adte, so gut auch ihre eigenen Verfassungen waren, die ihnen unterworfenen Gebiete so streng und oft barbarisch behandelten. Die Italiener haben gar keine Liebe zur Einheit, zu einem kr"aftigen Staate, zu einer m"achtigen Regierung. <Население, случайно подпавшее под власть Флоренции, Генуи или Венеции, было ежеминутно готово освободиться от нашествий и доказать собственную автономию. Это доказывает вам, почему эти города, как бы ни были хороши их собственные конституции, так сурово и зачастую варварски обращались с подчиненными им владениями. Итальянцы вовсе не любят единства, мощного государства и сильного правительства.>

Стр. 104

^7-10Вместо: В задавленной литературе ~ мрачного смеха. // In der bedr"angten Literatur war nur noch Ugo Foscolo und die schwarze Verzweiflung eines Leopardi bemerkenswert.

Письмо восьмое

Стр. 124

²Перед: Удивительное время // Viel Zeit und noch mehr Ereignisse sind seit meinem letzten Briefe an uns vor"ubergegangen. Langweilig k"onnen wir die Geschichte jetzt nicht nennen. <Много времени и еще больше событий прошло мимо нас после моего последнего письма. Теперь мы не можем назвать историю скучной.>

Письмо девятое

Стр. 137

^37–38Вместо: Барбесу отвечал ~ своим убеждениям // Er empfahl sich mit dieser Rede den Parisern; er blieb seinen Prinzipien treu; ihm geh"ort der L"owenanteil an den Junimissetaten. <Этой речью он представился парижанам; он остался верен своим убеждениям, ему принадлежит львиная доля в июньских злодеяниях.>

Стр. 139

²²После: мало надежд // dennoch "uberlebte sie alle diese Schl"age mit jener unersch"utterlichen Hartn"ackigkeit, welche von jeher die franz"osischen politischen Parteien auszeichnete. <Тем не менее она перенесла все эти удары с той непоколебимой настойчивостью, которая издавна отличала французские политические партии.>

Стр. 140

³⁰После: замашки министров // Vielen schien eine Erweiterung des Wahlrechts unumg"anglich. Die Brosch"ure von Duvergier de Hauranne dr"uckt diese N"uancen eines gem"assigten Fortschritts ziemlich gut aus. <Многим расширение избирательного права казалось неизбежным. Брошюра Дювержье де Оранн довольно хорошо выражает оттенки этого умеренного прогресса.>

Письмо десятое

Стр. 156

^12–21Вместо: пусть не смотрит ~ Западной Европы // О, wenn es nur genug Geduld haben, wenn es gar nicht sehen k"onnte, was geschieht, wenn es alle Beleidigungen nicht h"oren, alle Schl"age nicht f"uhlen k"onnte, dann h"att’es alles gewonnen! Ich weiss nicht, ob es das Banner des Sozialismus auf die Pariser B"orse pflanzen wird, aber ich kann Ihnen verb"urgen, dass es f"ur die Junitage, f"ur den Verrat des April und M"arz, f"ur den Betrug im H^otel de Ville, f"ur alles sich r"achen wird, was man gegen das sich befreiende Europa unternahm. Ich weiss nicht, ob der Sozialismus Sieger bleiben wird, aber der Besiegte in den Junitagen wird den Kampf ausk"ampfen. Vielleicht wird Frankreich und ganz Europa in diesem Kampfe untergehen, vielleicht wird dieser Weltteil der Barbarei verfallen, um seine durch die Zivilisation verdorbenen S"afte zu erneuern. Es ist ja so schwer, den alten Adam auszuziehen. <О, если б ему хватило терпения, если б он мог совсем не видеть, что происходит, если б он мог не слышать всех оскорблений, не чувствовать всех ударов, то он бы все выиграл! Не знаю, водрузит ли он знамя социализма на парижской бирже, но я могу вам ручаться, что он отомстит за июньские дни, за апрельское и мартовское предательство, за обман в ратуше – за все, что было предпринято против освобождающейся Европы. Не знаю, останется ли социализм победителем, но побежденный в июньские дни доведет борьбу до конца. Быть может, Франция и вся Европа погибнут в этой борьбе, быть может, эта часть света впадет в варварство, чтобы обновить свои испорченные цивилизацией соки. Ведь так трудно совлечь ветхого Адама.>

Стр. 157

^1–2После: не было ладу… // Nach ihm kam auch der weisshaarige Arago, um in einer Viertelstunde seinen langj"ahrigen physikalischen Ruhm zu untergraben und das schmachvolle Brandmal eines Denunzianten auf sich zu laden. <После него явился и седовласый Араго, чтобы за четверть часа похоронить свою долголетнюю славу физика и навлечь на себя позорное клеймо доносчика.>

Стр. 161

¹⁷После: монархии //…sie bildeten sich mit unglaublichem Leichtsinn ein, dass die Sache mit der Proklamierung der Republik abgetan sei. Haben sie das aber nicht gedacht, so waren sie Betr"uger <…они с невероятным легкомыслием вообразили, что с делом провозглашения республики покончено. Если же они этого не думали, то они были обманщиками.>

Стр. 165