Том 5 (XIII век, литература трагического века)

И наиде и в Володимере, и нача молвити Кондратови: «Князь Лестько мертвъ, а прислали мя люблиньци. Поедь княжить к намъ до Кракова». Кондратъ же возвеселися сердцемь и возрадовася душею о княженьи Краковоском. И поеха вборзе, и приеха во Любомль, хотяшеть бо поседети[769] со братомъ о томъ, абы ему како погадалъ. Володимеръ же не веле ему к собе прити, но рече княгине своей: «Иди же повести с нимь, та отряди и, ать поедеть прочь, а у мене ему не что деяти». Княгини же вшедши поведа речь Кондратову: «Брат ти, господине, молвить: пошли со мною своего Дунаа, ать ми честьно».

И поеха вборзе к Люблину.

Приехавшу же ему к Люблину, и запроша ляхове городъ, а Кондрата не пустиша к собе. И ста Кондратъ на горе у мниховъ. И посла к горожаномъ, тако река: «На что мя есте привели, да ныне городъ есть передо мною затвориле?» Горожани же рекоша: «Мы тебе не привели и ни слале по тя, но голова намъ Краковъ, тамо же и воеводы наши и бояри велиции. Оже имешь княжити во Кракове, то ть мы готове твои».

Посем же поведаша Кондратови: «Рать идеть к городу». Творяхуть бо рать литовьскую и пополошишася. И выбеже Кондратъ во столпъ ко мнихомъ с бояры своими и слугами, и Дунай Володимировъ с нимь. Рати же пришедши к городу, познаша, оже руская рать. Кондратъ же воспроси ратьныхъ: «Кто есть воевода в сей рати?» Они же поведаша: «Князь Юрьи Лвовичь. Хотяшеть бо собе Люблина и земле Люблиньской».

И приеха Юрьи к городу. Горожани же не подаша ему города, но пристравахуться крепко на бой. Юрьи же позна лесть ихъ. Онем же молвящимъ: «Княже, лихо ездишь, рать с тобою мала. Приедуть ляхове мнозии, соромъ ти будеть великъ». Юрьи же слышавъ си слова от нихъ, роспусти дружину свою воевать, и взяша полона много, а жита пожгоша и села, и не остася ни в лесехъ, но все пожьжено бысть ратными. И тако возвратися восвояси со множествомъ полона, челяди, и скота, и коний.

А Кондратъ поеха восвояси, вземь собе соромъ великъ, лепши бы не живъ былъ.

Посем же мятежь бысть великъ в земле Лядьской.

Въ лето 6796. Присла Юрьи Лвовичь посолъ свой ко строеви своему ккязю Володимеру, река ему: «Господине строю мой, Богъ ведаеть и ты, како ти есмь служилъ со всею правдою своею, имел тя есмь аки отца собе. Абы тобе сжалилося моее службы. А ныне, господине, отець мой прислалъ ко мне, отнимаеть у мене городы, что ми былъ далъ: Белзъ, и Червенъ, и Холмъ. А велить ми быти в Дорогычине и в Мелнице. А бью челом Богу и тобе, строеви своему,— дай ми, господине, Берестий, то бы мь с полу было». Володимеръ же рче послу: «Сыновче,— рци — не дамь. Ведаешь самъ, оже я не двою речью, ни я пакъ ложь былъ, а Богъ ведаеть, и вся подънебесная, не могу порушити ряду, что есмь докончалъ с братомъ своимъ Мьстиславомъ. Далъ есмь ему землю свою всю и городы, и грамоты есмь пописалъ». С теми словы отряди посла сыновца своего.

Посем же посла Володимеръ слугу своего доброго верного, именемь Ратчьшю,[770] ко брату своему Мьстиславу, тако река: «Молви брату моему: прислалъ — рци — ко мне сыновечь мой Юрьи просить у мене Берестья, азъ же ему не далъ ни города, ни села, а ты — рчи — не давай ничегоже». И вземь соломы в руку от постеля своее, рече: «Хотя быхъ ти — рци — братъ мой тотъ вехоть соломы далъ, того не давай по моемь животе никомуже». Рачьша же изнаиде Мьстислава во Стожьце и сказа ему речь братню. Мьстислав же удари челомь противу словомъ брата своего, река: «Ты же ми брать, ты же ми отець мой, Данило король, оже мя еси приялъ подъ свои руце. А что ми велишь, а я радъ, господине, тебе слушаю». Рачьшга же одаривъ отпусти. И приехавъ, сказа все по ряду Володимеру.