Том 6. Сладкий запах смерти

— Тайная служба. Ребята оттуда неожиданно столкнулись с тем, что исчез вообще весь контейнер. Но спустя некоторое время его отыскали на одном из складов. Контейнер был вывезен в открытое море и там уничтожен. Об этом даже писали в газетах. Опасались оставлять это вещество, так как кто-нибудь мог использовать его в рэкете или в других преступных акциях. Вот тогда-то и было обнаружено, что количество совершенно не сходится с той документацией, которая была на контейнер. — Он кинул взгляд на часы, и я понял, что Тэд спешит. — Еще одно… Я прочитал все, что только есть о сентоле. Оказывается, он никогда не вызывает потерю сознания, а, наоборот, препятствует этому.

— Но ведь когда меня нашли у Маркуса, я был без сознания.

— Вот именно. Сентол, кроме всего прочего, взбудораживает людей, как крепкий кофе.

— Это точно?

Он серьезно кивнул.

— Точнее не бывает.

Я потер виски и проговорил, обращаясь к Тэду:

— Значит, получается, что я действовал без каких- либо внешних воздействий? Ты так считаешь?

— А что ты сам об этом думаешь?

— Не знаю. У меня пока не сложилось мнение на этот счет, тем более, что я еще не получил по данному вопросу какие-либо сведения. Большое тебе спасибо за все, Тэд. Нам пора в путь. Ты, кажется, уже торопишься.

Мы встали и вышли из ресторана.

5

По дороге домой я купил в магазине вареную курицу и хлеб. У меня все еще не было времени прибрать квартиру, и выглядела она довольно плачевно. Повсюду стояла грязная посуда и валялись использованные носовые платки.

В почтовом ящике я нашел весточку от Джорджа Лукаса. Положив еду на стол, я вскрыл записку.

«Позвони мне», — и больше ни слова. Но я все понял и понял, от кого записка, зная его почерк. Я позвонил Лукасу на службу, но там никто не ответил. Поскольку я был уверен, что домой он еще добраться не мог, то не стал спешить, а подсел к столу и принялся за уничтожение еды.

Неожиданно раздался дверной звонок. Прежде чем открыть входную дверь, я достал револьвер, оставшийся у меня еще со времен войны, проверил его и взял наизготовку. Чтобы иметь возможность открыть дверь, мне пришлось сунуть кусок курицы, которую я держал в руке, себе в рот.

Мэделяйн величественно осмотрела меня, затем окинула критическим взглядом квартиру и, видимо, хотела рассмеяться, но подавила это желание, лишь улыбнувшись.

— Тебе не хватает только кривого ножа, и тогда ты будешь выглядеть настоящим пиратом.

Я закрыл за ней дверь, а она тем временем все еще сокрушенно качала головой.

— Так вот, значит, как живут полицейские! Большего ты себе позволить не можешь?

Я быстро сварил кофе, а потом ответил:

— Но ведь я взяток не беру, Мэд. И потом, кому нужно это большее? Кстати, никак не ожидал твоего визита.

— Ты же сам сказал, что будешь дома и что я смогу найти тебя именно здесь.

— Могла бы позвонить и по телефону.

— Не задирай, пожалуйста, нос кверху. Меня ведь никто не видел, и твоя репутация не пострадает от моего визита, а может быть, даже поднимется, если меня кто и заметил. Ведь дамы в норковом манто и с бриллиантами наверняка не заходили в эту лачугу.

— Не чаще двух раз в неделю, — буркнул я.

— Вот как? — улыбнулась Мэд и тоже принялась за курицу. — А курочка-то совсем неплохая, — пробормотала она с полным ртом. — У меня для тебя кое-что есть, Пат.

Я отпил кофе и поднял глаза, а Мэд продолжала:

— Некая Джейн Дуэ, что-то вроде коллеги Милред Свисс и ее знакомая, видела Милли в день ее смерти около полудня. Они проговорили на улице минут десять, и в разговоре Милред обмолвилась о каком-то длительном путешествии, которое ей предстоит. Она заявила, что собирается сейчас купить кое-что из одежды, и по ее тону было заметно, что Милли даже как бы хвасталась перед подругой.

— А она не сказала, кто будет сопровождать ее в путешествии?

— Нет, у нее уже не оставалось времени. Милред сказала, что торопится на какую-то встречу.

— На встречу со своей смертью, — проронил я.

— Вероятно, — согласилась она.

Я отодвинул чашку и откинулся на спинку стула.

— Рано или поздно, но они все так кончают, — заметил я. — А тебя это не волнует? Ведь ты и сама погрязла по уши в подобных махинациях.

Словно облачко пробежало по ее лицу, и она уставилась на свои руки. Наконец Мэд вновь подняла глаза и промолвила:

— Да, ты прав, я завязла. Но пошла на все это сознательно. Когда-то это была единственная возможность прокормить алкоголика-отца, подлечить больную мать, оплатить счета врачу и позаботиться о семи детях в нашей семье. Да, мой шаг был сознательным, и я знала подходящих людей, которые могли ввести меня в это дело.

— Но теперь-то можно бы и выйти из него. Ты ведь очень многое в нем изменила.