Том 8. Под крышкой гроба

— Настоящего дома, который будет у меня.

Позвенев льдом в бокале, я пригубил его.

— Да ты положительная девочка. Уже выбрала кого- нибудь?

С лукавой улыбкой она ответила:

— Я уже обручена и могу позволить себе быть положительной.

— Кому-то здорово повезет, котенок.

— Знаю. — Поставив бокал, она встала и медленно подошла ко мне. Подняв руки, она обняла меня за шею, ее повлажневшие губы приоткрылись. — Хочешь, чтобы повезло тебе, Дог?

Поцелуй был необычный. Сначала медленный и легкий, затем он, как магнит, притянул нас друг к другу, потом стал неистовым, растворял ее тело в моем, наполняя меня жаром и безумным желанием. Узел блузки развязался, ее теплая нагота касалась меня, из ее губ вырвался слабый стон.

Когда я ее отстранил, мое дыхание было подозрительно прерывистым, и я ‘с трудом овладел своим голосом.

— Ты обручена, Шэрон. Забыла?

— Бывают моменты, когда я об этом легко забываю.

Я завязал узлом ее кофту.

— Не заставляй меня пыхтеть. А то я начинаю чувствовать себя одним из тех повес, которые околачивались на вечеринке у Уолта. Мне пора идти.

— Если хочешь, можешь остаться.

— Не могу.

— Почему? — она поддразнивала меня своей лукавой улыбкой.

— Со мной нет консервного ножа.

— Я тебе одолжу.

Мы. рассмеялись, и она вынула из шкафа мой плащ.

Дружески поцеловав ее на прощанье, я с глубоким вздохом заглянул в ее огромные глаза.

— Будешь шалить, котенок, получишь по попке.

— Чудесно!

— Я не это имел в виду.

— До завтра? — сказала она.

— До завтра.

Когда я вошел в квартиру Ли, гам грохотала война конца сороковых. Ли лежал на полу с подушкой под головой и пивом в руке, бессмысленно уставившись в телевизор. Рядом стояла переполненная пепельница. Когда я слегка тронул его носком ботинка, он вздрогнул и секунду смотрел на меня, не узнавая, потом пришел в себя.

— Приятель, когда ты движешься, за гобой прямо просека остается.

Подойдя к бару, я налил себе пива.

— А в чем дело?

— Ничего, ничего особенного. Чтобы подобраться к этой куколке Касс, надо готовиться, по крайней мере как к высадке в Нормандии, а тебе понадобилось всего пять минут, чтобы смыться с ней под ручку. Как это тебе удалось, Дог?

— Я воспитанный.

— Не пудри мозги. Не знаю, что у тебя на уме, но все смотрели на тебя, словно на ястреба. Ты оказался в центре внимания. — Он поднялся, покачиваясь. — Звонил Дик Лаген.

— Молодец.

— Говорил о тебе.

— Отлично.

Ли сделал недовольную гримасу и, шатаясь, поплелся к креслу.

— Слушай, Дог, если этот тип что-нибудь затеет, то от него не отвяжешься. Я не все толком понял, но он хочет разнюхать все о тебе и о корпорации Бэрринов.

— Вот как?

— Поэтому шевелись, если ты собираешься что- нибудь предпринять.

Прикончив пиво, я стал раздеваться.

— К чему волноваться?

— К тому, что тебе есть что скрывать, забыл, что ли? Его газетный синдикат предоставляет ему полную свободу действий. У них связи по всему миру…

— Не дергайся, Ли. Если ему нужна биография, могу изложить лично.

— Уж ты изложишь. А вот будет ли в ней правда и сколько?

— Нисколько.

— Вот о чем я и толкую. Дог, давай без дураков… У тебя проблемы?

— Не помереть — тоже проблема, — заметил я, вешая плащ на. спинку стула и снимая рубаху. Увидев мои шрамы, он побелел и нервно облизнул губы.

— Дог, ты знаешь, за этой квартирой следят.

— Кто сказал?

— Привратник Дэнни… он отставной полицейский. Он их заметил в полдень. Я слышал, как он сказал Кларенсу, когда они менялись. За этим домом никогда не наблюдали, даже когда на чердаке обосновались проститутки. Это следит не полиция.

Подойдя к телефону, я набрал номер. Услышав в ответ знакомый голос, я сказал по-испански:

— Чет, ты установил за мной слежку?

Чет Линден уже проснулся и ответил настороженным голосом:

— Да. Для верности мы решили пока понаблюдать за тобой. Ну как блондиночка, Дог, хороша? Могу помочь, если хочешь что-нибудь о ней разузнать.

— Послушай, друг, ты ведь не хочешь, чтобы у меня лопнуло терпение? — спросил я.

— Ни в коем случае, Дог.

— Тогда сними слежку. Следующий раз я от них просто уйду. Если я их засеку еще раз, я их слегка прижму. Но в третий раз им будет по-настоящему плохо, тогда берегись и ты.

— Быстро ты от нас отмежевался, Дог.

— Давай разойдемся красиво, Чет. Мы же серьезные люди, а не какие-то любители. Тебе объяснять не надо. Отменяешь наблюдение?

Помолчав немного, он спросил:

— Какие у тебя планы?

— Завтра я встречаюсь с моим семейством, потом, скорее всего, вернусь сюда. Если этот номер не будет отключен, буду рад доложить тебе о результатах.

— Надеюсь, не надуешь, Дог?

— Да если бы я захотел, вы бы об этом никогда не догадались.

— О’кей. Этот номер будет включен.

— Чет…

— Да, Дог?

— Ты что-то недоговариваешь?

Он хмыкнул, и я представил, как его губы растянулись в усмешке.

— Ты у нас всегда был самый догадливый.

— Выкладывай, старик.

— В районе Парижа наблюдается шорох. Кто-то из твоих прежних дружков пытается тебя разыскать. Думаю, они скоро объявятся и выйдут на твой след здесь.

— А чего это они надрываются? Найти меня проще простого. Я въехал по своему паспорту, так же как и выехал.

Чет снова усмехнулся: