Том 8 (XIV - первая половина XVI века, переводная литература)

Плоть: Да слыши, господыни моя, вещи сея дивное. Тогда не ищи естественаго последования чинъ, но выше естества вся и мъчтайся и разумевай. В сем бо житии суть сия вся, в будущем же ничтоже от сих будет тамо. Но промыслом Божиимъ и хотеньем его знаменье убо дасться, и познаваеть вся едина каяждо совлече ея тело, якоже овьца познавает своя агница и младенци доими своим матеремъ не от иного чего, ниже от видения, но обонянья точью от единого познавают. Много убо сличная въ агньцех бывают, и множайша и ты суща. Видех азъ многожды всхожаше и низъхожаше многажды множицею мати, въ агньцехъ свое агня ищющи, и к ней прихожаху много от агнець, никое же не прият, ни накорми ни едино, обонявающи вся, мимоходящи вся, дондеже обрящеть сама свое ея агня. Подобно сему познанье душамъ и телом, еже тогда и будет. Промыслом Христа моего будущее датися от него знамение. Азъ убо не то знаю, — онъ точью един весть. Умне сущи души, умно же и оно; безътелесна же сущи, безътелесно и се, не чювьствено, не вещно, якова суть яже сде. Подобне убо и сродници, и друзи к другом, невежде же познают другъ друга тогда, яко ти притча показа, господыне. Да не мнить же никако никтоже, яко еда несть комуждо познание комуждо тогда на страшном сборе оном, душе моя: ей, кождо познает тамо искреняго си, — не образом телесным, ниже от знамени, но оком душевнымъ презрительнымъ.

Душа: Да откуду се ведомо? Впрашаю тя, о рабыне, еже представити сведетеля о словеси сем. Тебе бо яко рабыне не верую и сумнюся о нихъже глаголеши.

Плоть: Слыши убо, госпоже моя, въ-первых, Христа моего, явствене учаща въ Благовестованиих, яко позна богаты Лазаря оного в надрех Аврамовых седяща посреде, такоже и Аврама, великаго патриарха; и пакы же другоици рече къ июдеом, яко: «Аврама узрите, и Исака тогда, и Якова, и вся пророкы такоже въ царствии Божии, вас же въне его изганяемъ далече». И да не кто непщюет и рчеть, яко притчею речена бысть убо вещь и разум неприятенъ быти о сих, божественыя бо притча Спасовы, любимая, суть образи истиннии вещем настоящим, възможным, непрелестным и показаным.

Душа: Вернейши и добрейши сведетел сея есть. Имаши ли к сему и иного кого, соглашающа и подобная вещающа о глаголаныхъ?

Плоть: Имам, господыне моя, многы, но не могу всех ныне приносити реченья, леню бо ся сия писати. Обаче 3, и 4, и 5 представлю ти и глаголание коегождо сде напишю.

Иоанъ Златы языком сице глаголеть: «Не токмо бо яже зде знаемыя познаем, но и ихже никогдаже видехом в лице: Аврама, Исака, и Якова, и вся праотца, отца же и дедъ и прадедъ, пророкы, и апостолы же, и мученикы».[320] Душе моя, си видевши, познаеши всех абие на торжищи оном велицем. И пакы к сим подобна Василие Великый, беседуя к лихоимцем рече сице: «Не приимеши ли пред очима своима Христово судище, внегда тя обидут, представше внезапу, и ближни, и дални, и мали же, и велиции, обидении тобою, взопьють на тя. Яможе бо аще възведеши око тогда, узриши убо яве озлобленых образы: отсюду убо сирыя, отонуду же убо вдовыя, на иномъ же нищая, ихже обиделъ еси всех, — суседы же вся, яже прогневалъ еси зде». Но убо и Григорие Богословный пишет: «Тогда, рече, — Кесария узрю светлоносна, яковъже ми во сне явился еси, брате любезнейши».[321] Ефремъ же блаженый сице учит, глаголя: «Тогда, — рече, — своя родителя осудять чада своя имъ, увы, осуженья, яко дела благая ныне не сдеявшю. И знаемых видят в час онъ. И внегда от них узрят некыя, увы мне, в десных частех причтеных бывша, тогда рыдают убо разлученья и расъпряженья сих».[322] Афанасий Великый чюдный, церковьное основанье и поборьник ея, и се: «Богъ, — рече, — праведником всем даровалъ есть познанье общаго и сборнаго, душе моя, вскресенья, еже быти другъ с другом, веселитися и радоватися в веки веком. Лишени же суть грешници утешения сего: не имуть познания еже друг с другомъ тогда... Якоже деяния вся откровена суть, сице, — рече, — и лица всемъ знаема бывают, дондеже всех последнее разлученье конець приимет и кождо посланъ будет въ свое ему место: праведьници с Богомъ, такоже и друг с другом, грешници же паки в далних местехъ. Аще бо и друг с другом будет, но обаче незнаеме. Якоже бо предречеся, лишени будут и сего утешенья, рекше и благодети, таковыя. Аще бо не яве будут, — рече, — всемъ тогда студъ, которы будет повинным всемъ. Тогда бо, — рече, — лютъ есть срам и великъ, внегда кто познавает и познаваем бывает. Всякъ бо стыдяйся знаемых стыдиться, неведомых же никако, сущю ему неведому. Страм же не бывает никако незазорному».[323] Се убо не неверно и не отречено есть, яко яве вси другъ друга познаваемъ. Прият ли ми сведетеля, о нихже рех всяко, или еще паки, якоже и мне, не верова и симъ?

Душа: Ни, служителнице, ни. Не ктому сомняся, яко зело ми благоразумне недоуменье се сказала и разрешила еси. И благодарствую тя: вернейше и известно и истинно есть сведетельство многих, — от Христа навыкнуя. Ныне же имам желанье научитися и сему.