Томъ седьмой. Духоборы въ Канаде. — Белая Арапія. — Искатели

Моленіе состояло въ пѣніи и чтеніи духоборскихъ псалмовъ всѣми присутствующими по очереди. Къ моему удивленію, на моленіе сходилось, однако, не болѣе десяти или пятнадцати человѣкъ даже въ многолюдныхъ селахъ, и то преимущественно женщинъ и дѣтей. Когда я сталъ разспрашивать о причинахъ, оказалось, что сильное теченіе духоборской мысли относится отрицательно къ этимъ молитвеннымъ собраніямъ. «Это наши старики выдумали, — насмѣшливо говорилъ Антонъ Поповъ. — Цѣлый день ссорится старичекъ съ людьми, сноху поѣдомъ ѣстъ, а потомъ придетъ въ собраніе, станетъ и подожметъ руки: я, молъ, — святой. Читаетъ псаломъ, — думаетъ заставиться передъ Богомъ. А ты лучше не читай и людей не обижай»…

Другіе заявляли въ не менѣе аггрессивномъ тонѣ: «Молитвенный домъ, по-нашему, это — принужденіе. Хочешь не хочешь, а ходи каждое воскресенье. Я захочу, лучше я самъ помолюся, не по заказу, а хотя бы въ будни»…

Митя Зыбинъ по своему обыковенію поставилъ вопросъ на философскую почву: «Это почему воскресный день — отдыхъ? — говорилъ онъ. — Я не могу понять. По-моему, плоть воскресла, оживилась, и надо бы оживляться, работать, а не отдыхать. Шесть дней Господь работалъ, создавалъ, и была радость въ мірѣ, а на седьмой день уморился, сталъ отдыхать, — въ мірѣ настала печаль».

IX. Матрена Красикова

Второе воскресенье нашего путешествія мы провели въ селѣ Ефремовкѣ, на самомъ краю Кипрскаго околотка. Утреннее моленіе окончилось рано, и передъ нами открылся долгій праздничный день, какъ онъ проходитъ во всѣхъ духоборскихъ селеніяхъ. Надо признаться, что по воскресеньямъ въ Духоборіи скучно. Общественное мнѣніе не считаетъ особымъ грѣхомъ работу по праздникамъ, но огромное большинство все-таки соблюдаетъ воскресенье. Полевыя работы прекращаются, мастерскія запираются, мужчины и женщины остаются дома и «отдыхаютъ» или, точнѣе говоря, спятъ отъ завтрака до полудня. Дѣло въ томъ, что духоборы лишены обычныхъ праздничныхъ рессурсовъ русской деревни. Мужчины не пьютъ водки и не затѣваютъ возлѣ кабака гулянки и драки; игра въ карты — великій грѣхъ, даже шашки и шахматы не въ ходу. Женщины точно такъ же не сходятся для того, чтобы браниться и злословить о сосѣдяхъ. Съ другой стороны, книга еще не заняла подобающаго мѣста, и интеллигентныя развлеченія отсутствуютъ. Во время «исканія слободы» и связаннаго съ нимъ движенія воскресные досуги наполнялись «бесѣдой о вѣрахъ», но теперь, подъ вліяніемъ примиренія съ «физикой», интересъ къ такимъ собесѣдованіямъ сталъ сокращаться. Такимъ образомъ, взрослымъ и пожилымъ людямъ остается только сидѣть на заваленкѣ и дремать. Дѣти и молодежь, конечно, сходятся вмѣстѣ, но слишкомъ шумныя игрища считаются неприличными для духовныхъ христіанъ. Молодость постоянно беретъ свое, но и наблюдающее око не дремлетъ даже въ средѣ деревенскихъ мальчишекъ. Мнѣ не одинъ разъ случалось быть свидѣтелемъ, какъ какой-нибудь пятнадцатилѣтній подростокъ увѣщеваетъ своихъ товарищей, которые, по его мнѣнію, «черезъ мѣру раздурѣлись»: «Буде вамъ скакать, буде гоготать! Христіанамъ не гоже столь громко смѣяться!»

Главное развлеченіе духоборской жизни есть пѣніе. Мужчины и женщины, дѣвушки и даже дѣти соединяются въ пѣвческія партіи и хоры и съ субботы до понедѣльника не устаютъ оглашать своими псалмами и стихами спокойныя улицы деревни. И въ этотъ воскресный полдень, когда мы сидѣли на заваленкѣ вмѣстѣ со стариками, мимо насъ проходили партія за партіей. Почти каждая останавливалась и давала намъ концертъ. Часто два хора становились другъ противъ друга на противоположныхъ сторонахъ улицы и, по любимому духоборскому обычаю, принимались перекликаться псалмами. Басовъ и теноровъ было очень мало, ибо парни отсутствовали, но среди молодыхъ дѣвушекъ попадались великолѣпные голоса, звонкіе и сильные, которые такъ и просились въ оперу или въ пѣвческую капеллу. Даже дѣтскіе хоры пѣли согласно и разнообразно. Видно было, что въ этой средѣ любятъ «склонное» пѣніе и знаютъ въ немъ толкъ. Духоборскіе псалмы поражали неистощимымъ обиліемъ.

Музыка ихъ представляла оригинальное соединеніе русскихъ церковныхъ мотивовъ и напѣвовъ, заимствованныхъ изъ народной пѣсни. Нѣкоторые были очень торжественны и красивы. Зато настоящихъ народныхъ пѣсенъ почти не было. Онѣ были вытѣснены стихами, заимствованными изъ школьныхъ книжекъ, но переложенными на собственные «духоборскіе голоса». Были напѣвы и слова, перешедшіе отъ штундистовъ и молоканъ, и другіе болѣе знакомые. И мнѣ было какъ-то странно слушать, какъ вереницы молоденькихъ дѣвчонокъ въ ситцевыхъ платьяхъ и съ цвѣтными платочками на головахъ, проходя по улицѣ, распѣвали тонкими голосами:

«Мы жертвою пали борьбы роковой,
Любви безграничной къ народу»…