Томек в стране фараонов

– Я сам с удовольствием посмотрю, что стало с великолепным ансамблем храмов, посвященных Изиде и выстроенных на острове Филе в эпоху Птолемеев. Все имеет свою цену, – с грустью сказал Абир. – Строительство плотины привело к затоплению этого красивого островка. Летом островок полностью выходит из воды, а в это время года видны лишь колонны.

– Филе! – вздохнула Салли. – Место паломничества для древних египтян, греков, римлян. Можно сказать, последний оплот римлян, последнее убежище для спасающихся от преследователей коптов… Филе! Залитый водой Филе, – добавила она с сожалением.

– А вы знаете, что через монастырь, где расположен храм Изиды, проходит тропик Рака? – Вильмовский по-своему старался отвлечь всех от тяжелых мыслей, но в основном почти безуспешно.

На обратном пути они задержались, чтобы, расположившись у порогов, понаблюдать за состязанием пловцов – жителей близлежащих деревень. Молоденький бербер схватился за толстый ствол пальмы, сел на него и бросился в воду. Стремительное течение подхватило его, подбросило, затем швырнуло вниз, но он спокойно и умело держался на поверхности. Потом исчез в глубине, но тут же вынырнул на противоположной стороне. Вскоре пловец вернулся и попросил бакшиш. Потом появился другой пловец со связкой тростника в руке. Это был бедуин из соседнего лагеря бишариев – племени, кочующего неподалеку от Асуана и живущего на подаяния и мелкой торговлей.

Наблюдавшему за соревнованиями Новицкому пришла в голову идея – превосходная, как ему показалось. Вот подходящий случай, чтобы хоть немного развеять печаль Салли. Да, он знал, что делать.

– Минутку! – Он подозвал к себе бербера и попросил Абира быть переводчиком.

– Попробуем устроить международные соревнования. Кто еще?

Его тут же окружила толпа мальчишек, примерно в возрасте Патрика. Новицкий критически их осмотрел и выбрал еще двоих. Черного, как смоль, нубийца и невысокого парнишку с индусскими чертами лица. Затем он подошел к остальным, пригляделся к их странным плавсредствам и выбрал нечто вроде одноместной лодчонки, плоской и крохотной. Еще у кого-то взял весла с лопастями по обеим сторонам.

– Что ты хочешь делать? – забеспокоился Вильмовский.

– Ты сам хотел, чтобы я как-то развеселил Салли, – шепнул ему моряк по-польски, а по-английски громко заявил: – Когда-то плавали мы по Висле прямо на досках либо в корытах. И неплохо у меня получалось. Не бойтесь за меня!

Он разделся до пояса.

– Скажи этим соплякам, что первый, кто сюда вернется, получит двойной бакшиш, – попросил Новицкий Абира. – Начнем по твоему сигналу.

– Сдурел, ей-богу, совсем сдурел, – шепнул Вильмовский Смуге.

Патрик и Абир, находясь в одинаковом изумлении, дали волю эмоциям. Салли как будто несколько оживилась. Вильмовский в сомнении качал головой, а Смуга смотрел на все происходящее с чем-то вроде улыбки в уголках губ.

Тройка местных пловцов выглядела гномами рядом с Голиафом из Варшавы.

– Готовы? – спросил Абир.

Все серьезно кивнули.

– Начали! – скомандовал он.

Уже на старте моряк всех опередил. Другие сразу оседлали своих водных «скакунов», стараясь, балансируя, удержаться на них. Поскольку течение поначалу не было быстрым, они немало потеряли. Новицкий же выбрал другой вариант. Сперва он плыл, придерживая лодку и весла перед собой. Только когда течение стало сильным, он сел в свою «игрушку» и, удерживая равновесие с помощью весел, первым достиг противоположной стороны. Он опередил на пару секунд юного нубийца, за которым финишировали остальные.

– Гром тебя разрази, медведь ты эдакий, – приветствовал Новицкого Вильмовский. – Я не сомневался, что ты проиграешь.

– Я же говорил, что у меня есть опыт, – возразил Новицкий. – Сколько лет я учился разным морским штучкам.

– Но ведь не на реке же? – заметил Абир.

– Да ну… Чем тут хвалиться? Когда-то на такой крутой реке пришлось играть со смертью. Здесь-то что, забава… – произнес он совершенно серьезным тоном.

И приятное настроение развеялось как дым.

XVIII Макбара

От минарета к минарету несся заунывный голос муэдзина. «Ла иллаха илла Аллах! Ва Мухаммед Расул Аллах»[138], призывающий к вечерней молитве. Уже на пороге гостиницы Смуга с Абиром в изумлении увидели знакомую фигуру. Минуту спустя их уже приветствовал Юсуф Медхат аль-Хаддж, но как же он изменился! Сгорбившийся, с постаревшим лицом.

– Аллах керим! – обратился он к прибывшим. – Наконец-то я вас нашел. Догоняю вас уже от Луксора.

– Что-нибудь случилось? – забеспокоился Смуга, его испугал вид друга.

Но Юсуф сперва крепко пожал руку Вильмовского, по-отцовски прижал к себе Салли.

– Мне все известно, – сказал он.

Они расположились в гостиничном ресторане, чтобы спокойно поговорить. Юсуф, как обычно, начал с изречения:

– Временами тот, кто хочет помочь, сам требует помощи.

– Да что случилось? – с нетерпением повторил Смуга.