Тонкая нить

Вайолет сразу вспомнила, сколько раз в этом году она бывала вне дома после девяти: на чашке чая у Джильды, в соборе или в кино. После переезда в Уинчестер с «шеррименами» было покончено – городок маленький, все у всех на виду, да и хозяйка небось следит за ней пуще самой матери.

– Если хотите, пойдемте вместе с нами, – скрепя сердце предложила она.

Том тоже кивнул.

– Нет-нет, идите без меня. А мне надо еще упаковать для внучат подарки.

На Рождество миссис Харви собиралась навестить свою дочь.

На улице было холодно, шел дождь. Они торопливо спустились к реке и перешли через Итчен, Вайолет была рада, что с ними нет матери, миссис Спидуэлл, – не хватало только слушать жалобы на погоду, длинную дорогу в собор, настырное любопытство миссис Харви, непослушных детей, слишком пряный кекс и слишком густой эгг-ног. Вайолет с лихвой получит все это на следующий день, ведь после Рождественской вечерни она едет вместе со всеми в Саутгемптон и Рождество проведет с родственниками. Миссис Спидуэлл отдала все рождественские украшения Тому и Эвелин, а свой дом украшать не стала – ни остролиста, ни зажженных свечей, ни украшенной игрушками рождественской елки. Этой осенью она часто перекладывала традиционный воскресный обед на плечи Эвелин и не раз в самую последнюю минуту отменяла его, жалуясь на простуду, головные боли или нервы.

– Как себя чувствует мама? – спросила Вайолет, когда они шли по Хай-стрит.

Она держала Тома под руку с одной стороны, а Эвелин с другой. Их каблуки стучали по мокрому тротуару, как лошадиные копыта. Дети бежали впереди, перебегая от одной витрины, украшенной рождественскими игрушками, к другой.

Том не знал, что ей ответить. Обычно тревоги по поводу здоровья матери всерьез он не воспринимал, на ее жалобы всегда отшучивался и говорил, что она здорова как бык.

– Кажется, начинает слегка сдавать, – ответил он. – Все из-за того, что все лето провела одна в своем доме. Это для нее тяжело, как ты считаешь? На днях я был у нее, надо было забрать кое-что из нашей с Джорджем комнаты. Ты давно там была, наверху?

Давненько. Вайолет старалась не входить в свою прежнюю спальню с ее гнетущей атмосферой помещения, где обитает старая дева.

– Там столько пыли накопилось, просто ужас! А запах… Я намекнул было об этом маме, осторожно, конечно, а она сказала, что велела домработнице там больше не убирать. И еще мама… в общем, от нее пахнет какой-то, скажем так… плесенью.

– Ты что, хочешь, чтобы я вернулась, для этого мне все рассказываешь? – Вайолет старалась говорить осторожно, не допуская сарказма в голосе.

– Нет! Нет, конечно. – Том даже остановился, чтобы усилить смысл сказанного.

Марджори с Эдвардом продолжали идти вперед, прыгая через лужи, и Эвелин потянула его за руку, чтобы не отстать от детей.

– Я просто хочу сказать, что за ней надо присматривать, – продолжал Том. – Может наступить такое время, когда надо будет что-то делать, вот и все. Но ты, конечно же, должна оставаться в Уинчестере. Здесь теперь вся твоя жизнь. Если честно, сестренка, мне так приятно видеть, как ты изменилась к лучшему. Ты стала какой-то… счастливой, что ли. Уинчестер пошел тебе на пользу.

– Ну, в общем-то…

Вайолет сама не вполне понимала, можно ли ее назвать счастливой. Но она действительно чувствовала себя теперь более независимой, более самостоятельной. В последние дни ей даже стало немного жаль свою мать, особенно после того, как брат сказал, что от нее пахнет плесенью. Ведь это так ужасно!

– Но что же с этим сделать?

– Думаю, ей надо продать дом и переехать…

– Куда переехать?

Вайолет почувствовала, как идущая с другой стороны Эвелин словно застыла, услышав это слово, и вдруг все поняла. Бедная Эвелин, подумала она.

– А может, ей лучше переехать к тете Пенелопе? – робко предложила Вайолет, пытаясь смягчить остроту ситуации, хотя прекрасно понимала, что вряд ли из этого что-нибудь выйдет.

Тетя и без того ухаживала за престарелой свекровью, да еще помогала нескольким внукам. Уж такой она была человек, к тете Пенелопе тянуло всех, кто хотел бы сесть ей на шею, да не всем там могло хватить места.

– Еще, конечно, ничего не решено…

– Да, конечно, – повторила Вайолет.

– Просто я заговорил об этом, чтобы ты имела в виду, когда мы приедем туда, – на тот случай, если завтра у мамы зайдет об этом разговор.

– Хорошо.

Никто прямо об этом не сказал, но ей ясно дали понять: миссис Спидуэлл в конце концов переедет жить к Тому и Эвелин и все они, включая и детей, будут несчастны. Но такого бы не случилось, если бы Вайолет не переехала в Уинчестер, тогда несчастной была бы одна только Вайолет. Цена ее счастья… впрочем, нет, не счастья, цена ее свободы – страдания как минимум четырех человек. И в самом деле, цена очень высока, и Вайолет негодовала, что ей пришлось прибегнуть к такой арифметике. С мужчиной этого никогда бы не случилось.

– Здравствуйте, Вайолет! – послышался голос Мэйбл Уэй с другой стороны улицы.

Вайолет помахала ей рукой.

К ней повернулась Марджори.

– Кто это, тетя Вайолет? – удивленно спросила она.

– Одна знакомая, мы вместе вышиваем подушечки для собора.