Тонкая нить

– Я им не сказала ни да ни нет. Сказала, что поговорим об этом утром. – Она громко высморкалась.

– А где ты сейчас, они знают?

– Я сказала, что пойду вышивать. Вайолет… – Красные глаза Джильды смотрели на нее умоляюще. – Как ты думаешь, можно Дороти переночевать у тебя? Всего одну ночь, – быстро добавила она, – а потом мы придумаем что-нибудь.

Именно этого Вайолет боялась больше всего с самого прихода Джильды, впрочем, нет, уже с той минуты, как, слушая рассказ мисс Фредерик, догадалась, о чем идет речь, – она боялась, что будет замешана в эту историю.

– Мне очень жаль, – ответила она, – но миссис Харви строго-настрого запрещает гостям оставаться на ночь.

В голове Вайолет мелькнула мысль о том, что комната мисс Ланкастер временно пустует.

– Но мы бы могли провести ее потихоньку, когда миссис Харви ляжет спать.

– Не получится, она спит очень чутко. И еще она догадалась, что здесь что-то не так, и будет еще более бдительна. Неужели у Дороти нет других подруг?

– Таких, кто бы нас понимал, как ты, и таких же добрых нет.

Вайолет почувствовала прилив самоуважения, хотя знала, что она далеко не столь отзывчива и добра, как об этом думает Джильда.

– Боже, что же нам делать?! – Джильда закрыла руками лицо, хотя на этот раз уже не плакала.

Какое-то время обе молчали, потихоньку попивая бренди. Вайолет услышала, как соборные колокола несколько раз пробили по нисходящей гамме, а потом тенор отбил девять раз.

– Мне нужно сейчас кое-куда позвонить, – сказала Вайолет. – А ты в это время должна отвлечь миссис Харви.

* * *

Вайолет в нерешительности постояла в коридоре над телефоном, не зная, куда лучше звонить: туда, куда она хочет, или туда, куда надо. Джильда была уже в гостиной, она болтала с миссис Харви и мисс Фредерик. Голос ее был несколько выше обычного и слегка истеричный. Но со своей ролью прикрывать Вайолет, пока та звонит, она справлялась, миссис Харви даже один раз засмеялась.

Вайолет так хотелось услышать уверенный голос Артура в трубке, наверное, сейчас он в пабе, играет в дротики или в карты, его позовут к телефону, и ему будет приятно поговорить с ней.

Но между ними сейчас четырнадцать миль, и он ведь звонарь, то есть человек, принадлежащий к совсем другому миру. А она должна положиться на кого-нибудь из своих. Она сняла трубку.

– Ну конечно, – ответила Луиза Песел, когда Вайолет изложила ей ситуацию. – Вышивальщицы должны помогать друг другу.

Она не стала задавать лишних вопросов, и Вайолет была очень благодарна ей за это.

– Что ты ей сказала? – спросила Джильда, когда они шли по улице, спускающейся вниз к мосту и к Хай-стрит, у обеих все еще саднило в груди от сверлящего взгляда миссис Харви и мрачного замечания о позднем часе.

– Только то, что у Дороти неприятности и ей надо где-нибудь переночевать одну-две ночи. У нее есть деньги, чтобы заплатить?

– Есть немного, в банке. Она копила нам на летний отпуск. Мы собирались ехать в Озерный край.

Вайолет представила, как ее подруги шагают вдвоем по вересковой пустоши, посещают дом поэта Вордсворта, сидят в кондитерской, пьют чай в кафе и смеются, катаются по озеру на лодке. Ей даже стало завидно, но она тут же вспомнила, в какую беду они обе попали теперь.

В пабе «Саффолк армз» было тихо, совсем не то что в новогоднюю ночь. Когда они с Джильдой вошли, все, кто был в помещении, повернули к ним голову. За столиками там и сям сидели несколько человек, Вайолет не смогла удержаться и поискала глазами «человека с кукурузного поля», но его, к счастью, здесь не оказалось. Фортепиано молчало, крышка была закрыта. Дороти сидела в темном углу, веки ее были опущены. На столике перед ней стоял наполовину опорожненный стакан хереса и еще один с водой. Когда они подошли, Дороти подняла голову.

– Здравствуй, Вайолет, – сказала она. – Пришла меня спасать?

– Да, спасать, – ответила за Вайолет Джильда. – Она у нас такая умница!

– Не знаю, не знаю… – произнесла Вайолет, взгляды чужих мужчин нервировали ее. – В любом случае надо поскорей убираться отсюда. Путь неблизкий, и уже довольно поздно.

– Сейчас, только покончу вот с этим.

Дороти взяла стакан с хересом.

– In vino veritas![21] – возгласила она и выпила.

Потом подняла стакан с водой.

– In aqua sanitas![22] – И отхлебнула. – Ну ладно, – продолжила она, – я готова, пойдем навстречу дальнейшим приключениям.

Она схватила стоящую у ее ног сумочку.

– Via trita, via tuta. «Проторенный путь – безопасный путь», но я не иду старым путем.

– Она слегка под мухой, – прошептала Джильда. – Но разве можно ее в этом винить?

– Дороти, ты заплатила за напитки? – спросила Вайолет.

Дороти пожала плечами.

Вайолет вздохнула.

– Ладно, я рассчитаюсь, – сказала она. – Выведи ее на воздух.

Бармен сообщил, что Дороти выпила три порции хереса. Столько же стоил еженедельный билет в кино, причем на лучшие места. Бармен подождал, когда Вайолет выложит деньги, зажал монеты в кулаке.

– И не приходите сюда больше. Это касается всех троих, – сказал он.