Тонкая нить

Интересно, подумала Вайолет, знает ли она, что́ заставило Дороти уйти из дому и бросить работу. Возможно, не знает и сама не спрашивает. Вайолет была безмерно благодарна мисс Песел за то, что она так легко приняла эту непростую ситуацию, а за собственное малодушие ей было очень стыдно.

С Джильдой они встретились в среду у вышивальщиц, та появилась осунувшаяся, бледная, выглядела утомленной. Она сразу уселась рядом с Вайолет.

– Сегодня я пришла одна, – прошептала Джильда. – Дороти придет в понедельник, она ходит в этот день. Нам пока лучше не появляться вместе.

Джильда проговорила все это быстро и тихо, но остальные вышивальщицы сразу насторожились. Атмосфера в помещении изменилась, некоторые переглядывались, многозначительно вскидывая брови, а Морин негромко хихикнула, хотя, когда Вайолет нахмурилась и покачала головой, тут же умолкла.

– Обедаем вместе? – предложила Вайолет, рассчитывая подробней расспросить подругу во время перерыва.

Джильда кивнула, и после этого они говорили только о вышивке.

– Нам надо быть очень осторожными, – сказала Джильда, когда они лакомились гренками с сыром в кафе у Одри. – Раньше мы были такие беззаботные, но сейчас… Дороти теперь даже близко не может подойти к нашему дому или автомастерской. И не столько из-за папы или Джо, главным образом из-за этой гадкой Олив. Можно подумать, что она все свое время отдает ребенку, но я несколько раз заставала ее, когда она выглядывала сквозь занавески на улицу, небось хотела выследить Дороти, думала, что она где-то там прячется.

– А что она собирается делать?

– Кто, Дороти? Уже начинает подыскивать комнату. Правда, она сейчас нигде не работает, а без работы трудно убедить хозяйку в своей благонадежности. И в Уинчестере вряд ли ей удастся найти работу в школе. Все учителя здесь знают друг друга, постоянно общаются. Возможно, ей придется уехать, в Саутгемптон, в Портсмут или в Солсбери. Хотя в середине учебного года найти вакансию почти невозможно. В лучшем случае, если повезет, она сможет кого-то подменять или стать репетитором. Мисс Песел, конечно, молодец, но и она не волшебница.

Джильда вздохнула, и у Вайолет сжалось сердце, она увидела, что присущая ей жизнерадостность покинула подругу.

После кафе Джильда отправилась к себе в автомастерскую, а Вайолет в офис. Морин уже была там и печатала; судя по тому, как прямо она держала спину, Вайолет поняла, что та ее осуждает. Но Вайолет было на это наплевать, и она молча села печатать бумаги, которых скопилась целая пачка. В помещении было холодно, обогреватель почти не грел, и пальто она снимать не стала.

– А я видела вас вдвоем в кафе, – вдруг объявила Морин.

Вайолет продолжала печатать.

– Послушай, Вайолет, тебе нужно быть осторожней. Люди болтают всякое.

Вайолет сделала паузу.

– Ты что, хочешь меня напугать?

– При чем здесь я? Не обо мне тебе нужно думать. Ведь ты не хочешь потерять здесь работу?

Страх, словно электрический разряд, пронзил Вайолет. Ее с таким трудом завоеванная независимость, оказывается, зависит от этой дурацкой работы, перепечатывания глупых бумаг, в которых отражено человеческое стремление как можно лучше себя обезопасить.

– Но ведь мистера Уотермана волнует только то, насколько быстро и точно я печатаю, – заявила она, – а не то, с кем я съедаю гренки с сыром.

– Я всего лишь хочу дать тебе добрый совет, ничего больше, – пожала плечами Морин.

– Ты говоришь о моей подруге, и я была бы очень тебе признательна, если бы ты больше об этом не заикалась.

– Подумаешь, обиделась… А что я такого сказала?

Они снова вернулись к работе, время от времени морщась и отогревая замерзшие пальцы.

Неожиданно открылась дверь, и появился мистер Уотерман. Обе машинистки вздрогнули.

– Мисс Спидуэлл, не могли бы вы на минутку зайти ко мне в кабинет? – сказал он.

– Конечно.

Вайолет встала, чтобы идти за ним, и бросила взгляд на Морин, ожидая увидеть на ее лице торжество: предсказание сбылось, причем очень быстро. Но ее коллега с несчастным видом смотрела на свои пальцы, замершие на клавиатуре машинки.

– Так-с, – начал мистер Уотерман, закрыв за собой дверь кабинета и указав ей на стул, – вопрос у меня к вам будет весьма деликатный. Кстати, как вы себя чувствуете, мисс Спидуэлл? Что-то вы бледненькая какая-то.

– Я… ничего, просто замерзла немножко.

– А-а! Ну, это мы сейчас поправим.

Он вскочил и развернул к ней стоящий на полу обогреватель.

Вайолет вытаращила глаза. Один обогреватель на двух машинисток, подумала она. И один обогреватель для одного начальника. Неожиданно для самой себя она разозлилась.

– В нашем помещении очень холодно, мистер Уотерман, – выпалила она. – У нас с Морин всего один обогреватель. Нам приходится работать в пальто. Нельзя ли поставить еще один, сколько можно мерзнуть?

– Боже мой, я и подумать не мог…

Мистер Уотерман зашуршал бумагами на столе и опрокинул стакан для ручек и карандашей.