Тонкая нить

– Пятнадцать дней, милые дамы. До представления работ и службы соборного освящения у нас осталось ровно пятнадцать дней. Мы хорошо поработали над подушечками для коленопреклонений, мешочки для пожертвований тоже почти готовы. Для шести подушек на сиденья вышивка тоже готова, осталось только все сшить. Далеко продвинулись и в вышивке нескольких длинных подушек на скамейки, но для освящения они еще вряд ли будут готовы. Хотя это не важно, впереди у нас много подобных обрядов. Сейчас, если у вас еще есть работа, которую вы успеете закончить, прошу вас, сосредоточьтесь только на ней. Если кто свободен, подойдите ко мне получить новое задание. А потом к миссис Уэй, она отметит у себя в журнале, что вы будете делать.

Утром миссис Биггинс уже говорила примерно то же самое, но речь мисс Песел подействовала на вышивальщиц больше. К ней и стоящей рядом с планшетом в руках Мэйбл Уэй быстро выстроилась очередь. Вайолет не нужно было, она продолжала работать над второй стороной мешочка для пожертвований, и только перед тем, как сшивать обе стороны вместе, ей понадобится совет.

Вайолет пошла к шкафу за пурпурной шерстью и там столкнулась с Дороти, которая перебирала иголки. Они поздоровались, правда, в глаза друг другу не посмотрели.

– Кажется, я должна вас поблагодарить за работу с вышивкой, – сказала Дороти, она выбрала две иголки и теперь смотрела на них, сравнивая размеры. – За которую мне заплатят.

– Не стоит, я всегда рада помочь. Надеюсь, мисс Песел обо всем договорилась от вашего имени?

– Да. Мне кажется, они не вполне понимают, как много времени отнимает вышивка одной подушечки. Но миссис Уотерман собирается упростить узор, так что работа пойдет быстрее. К тому же мне сейчас не нужно проверять тетрадки, и свободного времени у меня гораздо больше.

– В гостинице нормально устроились?

– Пока да.

Дороти поставила коробку с иголками на место в шкаф, коротко улыбнулась и встала в очередь к мисс Песел. Вайолет всегда чувствовала некоторую неловкость при встречах с Дороти, но сейчас была несколько уязвлена: Дороти вела себя так, словно сторонилась ее. Мечты о том, что она способна помочь Дороти и Джильде, рассеялись. В ситуацию властно вмешалась реальная жизнь.

После занятий Вайолет отправилась в собор, чтобы присутствовать на короткой будничной вечерне, но она также надеялась на случайную встречу с Артуром. С самого Нового года Вайолет не видела его и не имела о нем никаких известий, но постоянно о нем думала, хотя ругала себя за это.

В собор Вайолет пришла рано и решила заглянуть в Рыбацкую часовню. Там частенько кто-нибудь был, обычно какой-нибудь рыболов, пришедший засвидетельствовать свое почтение могиле Исаака Уолтона. На этот раз, к удивлению, Вайолет увидела Артура: он сидел на скамеечке лицом к витражу, изображающему сидящего на троне Христа в окружении разных святых. Она хотела окликнуть Артура, но передумала и просто села рядом на скрипнувшую под ней скамейку. Артур повернул к ней голову, но на лице его, как ни странно, улыбки не было. Оно было печальным.

– Что-нибудь случилось? – спросила она шепотом.

Ответил Артур после долгой паузы.

– Гитлер, – проговорил он в голос, не затрудняясь тем, чтобы говорить тихо. – Гитлер, вот что случилось, черт меня побери!

Артур был не из тех, кто любит крепкие выражения.

«Что вы хотите этим сказать? – хотела она спросить. – Какое отношение он имеет к нашей жизни?»

Но Вайолет слишком серьезно относилась к Артуру, ей было не все равно, что он о ней думает, и поэтому не стала торопиться. Дала себе секунду подумать. По радио она уже слышала, что два дня назад, после нескольких недель политических интриг и манипуляций, за которыми она не очень следила, Гитлер стал канцлером Германии. Кто-то протолкнул его на этот пост, припомнила она.

– Вы думаете, он долго продержится? – спросила Вайолет.

Об этом она еще могла кое-что сказать: всюду твердили, что столь спорный руководитель партии меньшинства долго у власти не останется. Разве может человек с такими радикальными взглядами успешно руководить страной?

– Раз сумел подняться так высоко, значит и у власти способен удержаться, – ответил Артур. – Немцы ищут способ, как выбраться из экономической ямы, а яму эту им выкопали в том числе и мы – своими кабальными договорами и санкциями. Это была большая глупость, нашими действиями руководила жажда мести, а не желание найти решение проблемы, чтобы такое больше не повторилось. Кроме того, поражение в войне уязвило их гордость, а мы палец о палец не ударили, чтобы вернуть им самоуважение. До крайности их довели мы, и нам еще придется за это заплатить.

– Вы хотите сказать… – начала было Вайолет, но замолчала, ей не хотелось поднимать эту тему, один раз она уже прошла через это, больше проходить ей не хотелось даже в мыслях.

– Ценности Гитлера – это не наши британские ценности, что бы там ни вещала «Дейли мейл», – сказал Артур. – Если немцы за ним пойдут, то свергнуть его можно будет только войной.