Торговцы культурой. Книгоиздательский бизнес в XXI веке

Основным методом исследования, который я использовал, было полуструктурированное глубинное интервью. Большое преимущество этого метода для исследования, которое я намеревался провести, заключается в том, что он позволяет проникнуть внутрь организаций и понять, как они устроены, изучить глубинные аспекты проблемы и взглянуть на мир с точки зрения конкретных людей, занимающих определенные позиции в поле. Я всегда гарантировал своим информантам, что они и их организации останутся анонимными и что все, что они попросят не разглашать, не будет разглашено. На мой взгляд, это было чрезвычайно важно, поскольку часто мы обсуждали деликатные вопросы, касающиеся стратегии, организационной политики и эффективности, и поскольку сложно высказывать свое мнение о таком бизнесе, как книгоиздание, не приводя конкретные примеры и не упоминая конкретных людей. Я хотел, чтобы мои информанты не стеснялись открыто обсуждать эти вопросы, не беспокоясь о том, будут ли их высказывания переданы дословно и будут ли указаны их имена и организации. Гарантии анонимности и конфиденциальности были неотъемлемой частью выстраивания доверительных отношений, в которых продуктивность и качество общения напрямую зависят от того, в какой степени информант доверяет интервьюеру и считает то, что они делают, осмысленным. Все интервью были записаны и транскрибированы – хотя, несмотря на мои заверения в анонимности и конфиденциальности, был один необычный случай, когда меня попросили выключить диктофон при обсуждении особенно деликатной темы.

Интервьюирование – недооцененное искусство. Это не столько метод, сколько навык или ремесло, которым вы овладеваете на практике, – вы становитесь все лучше и лучше, но, по моему опыту, никогда не чувствуете, что освоили это искусство до конца. Отчасти дело в том, что ваши вопросы как интервьюера становятся лучше, когда вы лучше понимаете, как устроена отрасль и работающие в ней организации; перечитывая свои первые интервью, я всегда поражаюсь, насколько наивными сейчас кажутся некоторые из моих вопросов, сколько возможностей я упустил и сколькими великолепными поводами для уточнения я не воспользовался. Отчасти дело также в том, что каждая ситуация интервью своеобразна и невозможно предвидеть, что произойдет в ходе интервью, какую связь вы установите с информантом или даже как долго продлится ваша с ним беседа. Иногда вы идете на интервью, ожидая, что у вас будет только один час, но на месте узнаете, что возникла чрезвычайная ситуация и ваше время сократилось вдвое. В других случаях запланированный час превращается в полтора или даже два часа либо интервью оборачивается непрерывным разговором без временных ограничений. Как интервьюер, вы должны обладать гибкостью и сообразительностью, чтобы реагировать на меняющиеся обстоятельства, использовать неожиданные возможности, когда они возникают, и извлекать максимум из того времени, которое у вас есть.

Я всегда приходил на интервью со структурированным набором тем и вопросов, подготовленных с учетом того, с кем я буду говорить и в какой организации работает мой собеседник, но я никогда не рассматривал это как фиксированный план: я позволял разговору идти в разных направлениях в зависимости от интересов и опыта информанта и его представлений о том, что важно, а что нет. Иногда в интервью всплывали вещи, о которых я не думал заранее, возможно, даже не подозревал об их существовании; хороший интервьюер должен среди прочего уметь понимать важность этих непредвиденных откровений, откладывать свои готовые представления и тут же расширять открывающиеся перспективы. Интервью – это живой, непрерывный разговор, и, как в любом разговоре, время имеет решающее значение: звучит что-то неожиданное, у вас появляется шанс раскрыть тему, если вы сможете быстро подобрать правильные слова, а потом возможность исчезает. Если вы упустите момент, он может никогда не повториться – не исключено, что это ваш единственный часовой разговор с этим человеком. Конечно, можно потом отправить ему электронное письмо: «Могу ли я задать вам еще один вопрос насчет того, что вы сказали?», но это не одно и то же: скорее всего, вам не ответят, а если ответят, информанту почти наверняка будет не хватать спонтанной откровенности и он не поделится неожиданными деталями, что обычно происходит в случае ответа на прямой вопрос, задаваемый лицом к лицу в процессе разговора. Я часто ловил себя на том, что, закончив интервью, думал: «Если бы я только задал тот вопрос…»