Тоска по Лондону

Если б только могла дорогая моя
быть со мною в пути на большом корабле
так хотелось бы плыть и лелеять ее
словно птица птенца прикрывая крылом…
На острове дальнем старейшее дерево муро,
склонив над землей свои древние ветви,
стоит на пустынном прибрежье понуро,
прошли перед ним, видно, долгие-долгие годы…
Найдется ль такой человек, чтобы мог в
одиночестве жить,
бесконечно снося сиротливости долгие муки?
Видно, только старейшее дерево муро
может жить одиноко на острове дальнем…

Если б только могла дорогая моя быть со мною в пути на одном корабле, так и плыл бы и плыл и лелеял ее, словно птица птенца, прикрывая крылом…

Прощай, прощай, прощай, моя родная. Не полюбить мне больше в жизни никого…

— Вы, вот что… Положение ваше дерьмовое, сами видите, любой постовой милиционер вам хозяин и жизнь ваша гроша не стоит, а жизнь есть жизнь, это и идеалисты понимают. Вам предоставят уважение, положение, оберегание жизни, как государственной ценности. Сотрудничать с нами только недоумки считают ниже своего достоинства. Это мы считаем недостойным с ними на сей счет в переговоры вступать…

Это да. Штатная ведомость на получение зарплаты представляет цвет титского общества. Не всякому такая честь…

— … Нам нужен доступ в Движение. Мы знаем его тенденции и контролируем активность… (Давай, миляга, рассказывай, как вы его контролируете…) Этого мало, нам идеологически влиять надо. Вы догадываетесь, любая заварушка перейдет в погром. Вот вам возможность унять народную орду, используя мощь аппарата. О подобной трибуне писаки лишь мечтать могут. И всего-то нужно не так, знаете, радикально. Не хотите же вы новой революции. Никто не хочет. Наши цели совпадают больше, чем вам кажется. Обидно, если вы на пути, чтобы понять это завтра и из-за глупой случайности умрете сегодня…

Значит, уже сегодня…

— Не прячьте голову в песок, гляньте. Ваши соплеменники с одной стороны, озлобленная чернь с другой. Останавливать ее никто не станет. Надо дать этой шпане пролить кровь, тогда за нее на законном основании возмемся. Хотите это предотвратить?

— Прежде чем ответить, полковник, позвольте задать два вопроса. Без ответа сотрудничества не будет. Ответы тоже не гарантируют сотрудничества, не льстите себя надеждой…

— Красиво говорите. Жаль терять собеседника. Вы-то, небось, понимаете, куда себя загоняете?

— Вполне.

— Вполне… Жизнь прожили, а остались дурак дураком.

— А себя вы полагаете умнее? Чем? Вы циничны, тут с вами и не тягаюсь. По-вашему, быть умным — это быть непредсказуемым. По-нашему, это подлость. Это война без объявления, убийство из-за угла, предательство людей, которые вам доверились. Никого вам уже не переиграть, кончается ваше время.

— Ну, на вас-то его хватит.

— Вот разве что.

— Юлите, а ведь не в том вы положении, чтобы юлить. Человека убили…

«Предъявите труп!» — едва не вырвалось у меня. Сдержался. Уж за этим дело не станет. Предъявят, коли на то пошло. Тот самый, который еще не труп…

— Подонка.

— Закону все равно. Представляете, как нам просто сейчас с вами?

— Вам и без того было несложно. Могу я задать свои вопросы?

— Валяйте! — недурно имитируя меня, сказал он и так же махнул рукой. Небось, знаете разницу в стоимости вопросов, которые задаем мы и которые задают нам…

— А мы за ценой не постоим, такое уж наше правило. Вырастили неестественного человека — ешьте, так сказать… Так могу я?..

— Давайте, чего уж.

— Связана ли вспышка Движения с последними данными об осквернении святая святых украинских земель на сотни лет?

— Возможно, — пальнул Паук, — но нельзя предвидеть последствий излучения. Не исключено, что оно вызвет к жизни мутантов, превосходящих современного человека умственно и физически.

— Выводите новую породу? — ухмыльнулся я. — Как же будете с ней управляться благодетели? Скорее и не вы с ней, а она с вами управится. Но это не вопрос, это ваша забота. Вопрос второй: выстепление черни, вы так о нем уверенно говорите, оно, что же, целиком в вашей воле?

Умный-то умный, а вопроса такого не ждал…

— Ну, как это? Оно совсем не в нашей воле…

— Так на кой вы мне тогда?

— Да, оно целиком в нашей воле.

— Тогда тем паче — нет.

— Слушайте, что вам украинское движение, оно на семь восьмых состоит из зоологических антисемитов. Я и сам таков.

— Но оставшаяся-то осьмушка, полковник… Представляете Содом и Гоморру, в которой каждый восьмой праведен?

— Обождите… Мы и в независимом государстве останемся теми же, что вы слюни не по делу пускаете, милый вы мой?

— Подите к черту. Вам объяснять — что бисер перед свиньями метать. Бисер, кстати, вашего же производства и отличного качества, вот что комично в данной ситуации.