Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски

Красноярск встречает нас солнцем и морозом: по формуле Пушкина сумма этих факторов дает чудесный день. На Дальнем Востоке, в Приамурье, вокруг Байкала — везде уже весна, пусть иногда старуха-зима и скалится, выдыхая похмельные метели. Но Красноярск расположен на пятьдесят шестом градусе северной широты, здесь весна пока робкая, и прощальный легкий морозец ходит с нею под ручку. Потирая мерзнущие уши, Алюляй исчезает в городе с камерой и штативом. Его вязаная шапочка большую часть пути проехала в сумке и карманах, а затем и вовсе сбежала от хозяина — то ли в Иркутске, то ли в Тайшете.

Мы заезжаем на площадку перед зданием городской администрации: газели выстраиваются под высокой башней с часами, напоминающей лондонский Биг-Бен. В прежние времена Новосибирск называли «сибирским Чикаго», Томск с Барнаулом — «сибирскими Афинами», Иркутск — «сибирским Парижем», Благовещенск — «сибирским Нью-Йорком», а Владивосток — «русским Стамбулом». У Красноярска, насколько я знаю, сравнительного прозвища нет. Почему бы ему не стать «сибирским Лондоном»…

Светлые стрелки башенных часов ползут по темному циферблату, отмечая начало нашей уличной акции. Тотальное путешествие встречают красноярский координатор диктанта Василий Дамов и группа волонтеров во главе со Светланой Тюриной, руководителем Паломнического центра храма Иоанна Предтечи при Архиерейском доме. Волонтерство Светланы началось с зажигательного призыва, попавшегося ей на глаза накануне 2018 года. «У нас нет никаких ограничений: ни по полу, ни по возрасту, ни по политическим или каким-то еще взглядам, — говорилось в этом призыве. — Главное, вы должны искренне любить диктант. Всему остальному мы вас научим. А если вы найдетесь совсем быстро, то почему бы нам вместе и не съездить в Новосибирск на конференцию? Кстати, спойлер: там будет живой концерт группы „Ундервуд“, представляете?»

— Стало интересно, — рассказывает Светлана, — пишу диктант пять лет, прошла нормальный такой путь от тринадцати ошибок до одной на пунктуацию, и почему бы не попробовать поучаствовать в процессе изнутри. Опыта волонтерства в организации разных мероприятий предостаточно. Неожиданностью была… мм… полная «неакадемичность» команды организаторов. Суть явления стала понятна только на конференции в Новосибирске: есть «буки» (терминология Натальи Кошкаревой — главного филолога Тотального диктанта), которые выполняют охранительную функцию в русском языке, строго следят за проникновением неологизмов, заимствований и прочего, а есть «бяки», которые язык «двигают», доказывая, что нормально то, что он живой и изменяется. Так что участвуют в диктанте, пишут и организуют, вовсе не зануды-зубрилы-филологи, а интересные люди самых разных занятий, объединенные одним — стремлением к грамотной письменной речи, да и просто — любовью к русскому.

* * *

Я всегда завидовал легкости людей, похожих на ветер: любой порыв может поднять их и унести в неизвестном направлении. Красноярск оказался богатым на таких счастливчиков. Одного из них, напоминающего одновременно студента-отличника и бородатого хипстера, ветер приносит к красноярскому Биг-Бену во время проверки грамотности горожан.

Задание № 7:

«Слитно, раздельно или через дефис пишутся слова: (офис)менеджер, (по)русски, сделайте (как)то иначе, (деми)сезонный, (полу)ботинки, (вице)президент, (то)есть, (все)таки».

Легко ответив на вопросы одного теста, человек-ветер загорается желанием пройти остальные («Ведь у вас же есть еще, да?»). Он первый случайный прохожий, проникший в самое логово караван-газели, в салон машины с тестами. На правах хозяйки Вика Артемова гостеприимно кормит его интеллектуальным обедом из тестов на грамотность. Нашу копилку регионализмов красноярец пополняет козой. Этим словом в крае называют шутки, байки и хохмы. «Хочешь, я расскажу тебе козу?» — спрашивает один горожанин другого. «Кози!» — отвечает тот.

В крошечном сквере перед зданием городской администрации я обнаруживаю земляного медведя. Это популярная в Сибири форма зеленой скульптуры: похожие водятся, например, в Новосибирске, в саду имени Кирова. Весной они обрастают зеленой газонной травой, а зимой превращаются в бурые фигуры с проволочным скелетом. Прихватив несколько хештегов, я с коварной улыбкой подхожу к спящему «хищнику».

— Главное — ты должен искренне любить диктант! — говорю я медведю. — Остальному я тебя научу.

Укладываю хештеги на бурые сетчатые лапы и фотографирую мишку для репортажа об автопробеге: пусть тоже поучаствует, нечего стоять, дожидаясь тепла, без дела!

* * *