Товарищ Анна (сборник)

– А ведь ты не одна тут живешь, – сказал он вдруг, и его голос опять переменился.

– Не одна. И что?

– Ничего, – ответил с притворным равнодушием. – Муж? – Я молчала. – Любовник? – Он говорил неприятно. Сидел на табурете, откинувшись к стене, и глаза были холодные. Почему-то в этот момент я решила, что мужчинам он должен нравиться не меньше, чем женщинам, и сам знает об этом. В его глазах, во всех его движения был порок.

– Почему я с тобой должна об этом говорить?

– Не хочешь – не говори. Но ты, похоже, ни о чем не хочешь со мной говорить. Того не спроси, это не спроси. Как же с тобой разговаривать?

– Ты, заметь, вообще еще ничего про себя не сказал.

Он надменно повел головой, приподняв подбородок, будто не расслышал.

– Он тебе нравится, да? – спросил ревниво. – Или просто тебя обеспечивает?

– Слушай, еще слово – и я тебя выгоню.

– Ой, ну не надо! – проворковал, ничуть не испугавшись. Он вел себя теперь, как девчонка. Надулся, отвернулся, молчит. Но наверняка через минуту снова чем-нибудь увлечется.

Так и вышло. Стоило мне обернуться к столу, Ганя оживился.

– А чего ты ему готовишь?

– Салат.

– Мужику – салат? Я тебя умоляю!

– Ну ведь не один же будет салат.

– Мясо надо, мясо.

– И сало! – не выдержала я.

Он онемел, растерявшись, а потом рассмеялся. Я засмеялась тоже.

– Нет, ну я серьезно. Ну не мясо, так хоть рыбу. На реке ведь живешь.

– Да он привезет что-нибудь из города. Приготовим.

– Тю, полуфабрикаты, – скривился эфеб. – Свари уху нормальную, с водочкой, чего как неживая.

– Да где мне рыбу взять?

– У рыбаков.

– Это где?

– Где-где. Вчера где была? Где причал – там и рыбаки. Там у них станция.

– А… Ну, я не знаю.

– А чего знать-то? Ничего не надо! Уха – проще простого!

И он пустился в кулинарные глубины, живописуя, как можно приготовить рыбу. Он увлекся сам, увлек меня, смеялся. От него шла какая-то удивительная простота. Никаких барьеров, как бывает между мужчиной и женщиной, просто между незнакомыми людьми. В нем была доверчивость и нежность, и ему хотелось также доверять. В нем была ранимость, которую хотелось оберегать. Он казался полной противоположностью всему миру, всему мужскому миру с его замкнутостью, силой и унижающей властью.

– Ты вообще любую рыбу умеешь готовить? Хоть речную, хоть морскую? – спрашивала я, отсмеявшись после его рассказа.

– Ой, ну это же просто! Надо только взяться.

– А большую?

– Какую – большую? Щуку, что ли?

– Ну – сома?