«Товарищ Керенский»

Осторожность лидера большевиков, который воздерживался от публичной критики министра юстиции, была вполне объяснима. В это время даже самые радикальные Советы и комитеты выражали горячую поддержку Керенскому. Например, 15 марта была принята следующая резолюция: «Кронштадтский Совет в[оенных] д[епутатов] с искренней радостью заслушал обращение к нему первого народного министра, выражает ему свою искреннюю признательность за самоотверженное, доблестное служение русской демократии на том посту, где до сих пор лишь узаконяли [так в документе. – Б. К.] вопиющий произвол и беззаконие. Мы верим Вам и единодушны в своем стремлении защищать освободившуюся родину до последней капли крови». Во время дискуссий в Кронштадтском Совете приверженцы различных точек зрения, включая крайних радикалов, ссылались на авторитет Керенского[527]. Даже сторонники большевиков и депутаты, близкие им по взглядам, необычайно почтительно обращались к «первому народному министру».

Некоторые читатели большевистских изданий с доверием относились к популярному министру, и редакции партийных газет вынуждены были с этим считаться. Так, 20 апреля, в день начала Апрельского кризиса, общее собрание писарей Офицерской электротехнической школы и запасного Электротехнического батальона постановило дать следующий наказ делегату в Совет: «…настаивать в Совете рабочих и солдатских депутатов о смещении буржуазных министров, кроме министра гражданина Керенского». Как можно заметить, министр юстиции включался радикально настроенными писарями в число «буржуазных министров», но вместе с тем именовался «гражданином» и ему выражалось доверие. Очевидно, такая позиция отражала мнение какой-то части рядовых сторонников большевиков, хотя и явно противоречила взглядам Ленина и других лидеров партии. Через несколько дней, во время Апрельского политического кризиса, этот документ был опубликован в «Правде»[528]. По-видимому, редакция главного печатного органа партии не могла игнорировать подобные взгляды своих читателей.

Положительно оценивали Керенского и те, кто впоследствии именовался образцовыми ленинцами. С. М. Киров печатался в то время в газете «Терек», выходившей во Владикавказе. В мае он расценил создание коалиционного правительства как «блестяще прошедший первый акт русской революции, который открывает собою огромное поле для укрепления завоеванных позиций». Гарантию будущих успехов он видел в деятельности Керенского. Можно предположить, что до Апрельского кризиса автор также положительно относился к министру. Киров входил в объединенную социал-демократическую организацию, членами которой были и те, кто ориентировался на большевиков, и те, кто склонялся к поддержке меньшевиков разного толка[529]. Организация Владикавказа не была исключением: немало социал-демократических групп в провинции и на фронте даже осенью 1917 года продолжали оставаться объединенными[530]. У членов этих организаций в марте – июне не было какой-то единой позиции относительно фигур Керенского и Ленина. Да и ориентация на большевистские центры не гарантировала поддержку позиции «ленинцев»: даже в Петрограде, где линии политического размежевания были более определенными, у большевиков также существовала разноголосица в оценках министра.

Для этого порой существовали и личные причины. Керенский защищал некоторых большевиков на судебных процессах, и требовалось время, чтобы политические разногласия возобладали над доверительными отношениями, которые устанавливались между «политическими защитниками» и их клиентами. К тому же в качестве министра Керенский мог оказать помощь бывшим заключенным, ссыльным и политическим эмигрантам, в его распоряжении, как уже отмечалось, оказались финансовые ресурсы для поддержки «борцов за свободу» и жертв «старого режима». Неудивительно, что после Февраля различные социалисты, в том числе и некоторые видные большевики, обращались к нему за помощью[531]. Это могло затруднять или отсрочивать критику министра некоторыми большевиками.

При этом Керенский в марте и апреле порой давал повод для недовольства левым социалистам и их сторонникам, что проявлялось в их публичных выступлениях и резолюциях, однако Ленин и другие большевики не использовали эти тактически благоприятные возможности для атаки на популярного министра.

Так, многими современниками в начале марта довольно остро было воспринято заявление Керенского о том, что Временное правительство намеревается отправить царскую семью за границу. Как мы видели, многие активисты были недовольны и относительно мягкими условиями заключения «слуг старого режима». Большевиков, как и некоторых других членов Исполнительного комитета Петроградского Совета, возмущало то, что Керенский мало считается с этим органом власти. Некоторые большевики даже пытались побудить членов Исполкома выступить с публичной критикой министра. Однако самостоятельных действий подобного рода они, что показательно, не предпринимали.