«Товарищ Керенский»

С самого начала революции у Керенского было немало противников и «слева», и «справа», однако весной 1917 года многие его оппоненты вовсе не спешили открыто критиковать популярного и влиятельного «министра народной правды». Показательно, например, что вплоть до Апрельского кризиса в газете «Правда», центральном печатном органе партии большевиков, не появилось ни одной статьи, в которой Керенский критиковался бы открыто. В газете вообще избегали упоминать популярного министра (хотя соответствующих информационных поводов было достаточно) – о Керенском говорилось лишь в восьми нейтрально-информационных сообщениях, а между тем всего за это время вышло тридцать шесть номеров издания.

При этом на закрытых партийных совещаниях большевики осуждали министра. Например, на заседании Петербургского комитета 4 марта говорилось о «демагогическом выступлении Керенского»[510]. Однако на страницы большевистской прессы подобные характеристики в то время не попадали; суждения партийных активистов первоначально не использовались в печатной пропаганде большевиков.

Интересно сравнить, с одной стороны, отношение к Керенскому В. И. Ленина, эмигранта, жившего в Швейцарии, и, с другой стороны, использование ленинских оценок большевиками, находившимися в России. После свержения монархии в первых своих посланиях товарищам по партии Ленин необычайно резко атаковал молодого министра. Уже 6 марта в телеграмме большевикам, отъезжающим в Россию, он решительно требовал: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству, Керенского особенно подозреваем…» Ленин обнародовал свою позицию на страницах швейцарской газеты «Volksrecht», однако на русском языке эта телеграмма была впервые опубликована лишь в 1930 году[511]. Даже многим партийным активистам подобная оценка была неизвестна: в марте 1917 года и Русское бюро ЦК, и Петербургский комитет большевиков считали позицию Ленина чрезмерно радикальной, поэтому его суждения не получали тогда широкого распространения[512].

Ленин неоднократно упоминал Керенского и в своих «Письмах издалека». Уже 7 марта, в письме «Первый этап первой революции» он критиковал Керенского как одного из «главных представителей» «мелкой буржуазии». Тот, по мнению Ленина, играл во Временном правительстве «роль балалайки для обмана рабочих и крестьян» и даже заслуживал обвинения в скрытом монархизме: «Все новое правительство – монархисты, ибо словесный республиканизм Керенского просто не серьезен, не достоин политика, является, объективно, политиканством»[513].

Это письмо Ленина, часто цитируемое биографами Керенского, было опубликовано в «Правде» 21 и 22 марта. Однако при подготовке публикации многие фрагменты, в том числе и приведенные отрывки, оказались опущены. Можно предположить, что Л. Б. Каменев и другие видные большевики, находившиеся в Петрограде, понимали: абсурдные обвинения Керенского в монархизме будут с негодованием восприняты даже многими сторонниками партии, обнародование подобных текстов поведет к подрыву ее авторитета, – поэтому они решительно редактировали ленинское письмо.

Во втором «Письме» (датируемом не позднее 9 марта) Ленин использовал исторические аналогии для описания Российской революции: «Назначение же русского Луи Блана, Керенского, и призыв к поддержке нового правительства является, можно сказать, классическим образцом измены делу революции и делу пролетариата, измены такого рода, который и погубил целый ряд революций XIX века, независимо от того, насколько искренни и преданы социализму руководители и сторонники подобной политики»[514]. Ленин, допуская, что Керенский лично честен в защите своих взглядов, тем не менее фактически обвиняет его в измене революции. Впрочем, и эта суровая оценка не была известна даже многим большевикам: статью впервые опубликовали лишь в 1924 году. Лидер большевиков, находившийся за границей, рассматривал Временное правительство как единое целое. Ленин либо не видел внутренних противоречий в кабинете, либо игнорировал их. Керенский же описывался им как второстепенная и декоративная фигура в правительстве, что никак не соответствовало реальной ситуации: как раз в это время у министра юстиции складывалась репутация «сильного политика», «сильного человека» в кабинете.

Луи Блан, с которым Ленин сравнивал Керенского, французский социалист-утопист, видный деятель Февральской революции 1848 года, член Временного правительства Франции, был известен Ленину и многим другим марксистам прежде всего по знаменитой работе Карла Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.». Негативные оценки в адрес французского политика, содержавшиеся в данном тексте, Маркс впоследствии еще более усилил: «Луи Блан – представитель сентиментального фразерствующего социализма, интригуя против другого предателя народа, Ледрю-Роллена, присоединился к этой клике второсортных претендентов»[515]. Характеристика эта легко могла быть распространена Лениным и на Керенского.