«Товарищ Керенский»

Декларация меняла отношение к Керенскому: ее открыто и резко осудили большевики и порой подвергали критике даже некоторые сторонники военного министра. А те политические группы, которые столь же открыто поддерживали этот документ и прославляли «вождя русской демократии», не могли мобилизовать своих сторонников. Их газеты, например, печатали статьи в поддержку декларации и солдатские резолюции, превозносившие «народного министра» по другим поводам, но резолюции в поддержку этого его приказа не публиковались. Очевидно, такие резолюции были редкостью – в отличие от тех, где поддерживалась идея наступления (они принимались часто).

В то же время нельзя утверждать, что декларация нанесла решающий удар по популярности Керенского: как раз в мае и июне, как мы увидим, он одержал ряд пропагандистских триумфов. В связи с публикацией декларации и приказа о наступлении министр оказался в центре политических дискуссий, в которых поддерживал позицию, защищаемую одной стороной и яростно атакуемую другой, что ограничивало базу его собственной поддержки. Более того, он становился персонификацией нараставшего конфликта. Споры о министре, олицетворявшем собой злободневные проблемы, проникали в беседы политизированных и политизирующихся граждан России. Так, корреспондент одной из газет, посетивший Кронштадт, свидетельствовал, что в центре разговоров его попутчиков оказался министр: «Хвалят Керенского, поругивают Керенского»[775].

Большевики и другие радикальные социалисты ощущали недовольство многих военнослужащих декларацией. Такое настроение они успешно использовали. Можно зафиксировать различие между устной и печатной агитацией большевиков: на фоне учащающихся солдатских разговоров о том, что «Керенский продался буржуазии», пресса левых, воздерживаясь от таких обвинений, перешла к активной критике отдельных пунктов, а затем и всего текста декларации – и лишь затем был подвергнут критике сам министр. Эти дискуссии позволяют лучше увидеть то многообразие взглядов, которое существовало даже внутри партии большевиков. Изначально некоторые большевики одобряли декларацию, порой при критике документа авторитет популярного министра не затрагивался, а иногда даже использовался. Но в некоторых случаях критика декларации перерастала и в осуждение министра, могла принимать резкие формы. Например, на заседании комитета запасного батальона гвардейского Петроградского полка указывалось, что многие солдаты настроены по отношению к Керенскому враждебно, а его политику даже сравнивали с деятельностью Николая II[776].

В то время, когда критика декларации со стороны большевиков становилась все более резкой и адресной, некоторые умеренные социалисты также приступили к критике отдельных пунктов этого документа. Отношение к приказу и к Керенскому становилось фактором, провоцировавшим расслоение в рядах меньшевиков и эсеров: одни активно прославляли «вождя народа», а другие начинали от него дистанцироваться.

Если левые критиковали декларацию открыто, то люди консервативных взглядов, осуждая ее «справа», редко делали это публично. Коалиция поддержки декларации, важнейшего для Керенского документа, была довольно узкой, но либеральные, консервативные и правые силы в целом воздерживались от открытой критики, ибо одобряли подготовку министром наступления. Иногда они даже поддерживали приказ в прессе, хотя и без политической мобилизации своих сторонников, что проявлялось в весьма малом количестве резолюций, одобрявших декларацию (это особенно заметно на фоне множества резолюций, прославлявших тогда же Керенского в связи с подготовкой наступления).

Дискуссии по поводу «Декларации Керенского» не способствовали формированию новых положительных образов военного министра (они, однако, появлялись в связи с другими политическими процессами) – напротив, в это время начал складываться репертуар его негативных образов. Тем не менее нельзя сказать, что эти споры однозначно свидетельствовали о пропагандистском поражении лидера. Главную цель Керенского составляла политическая подготовка наступления, и тут принятие декларации было необходимо. Многих союзников министра, принадлежавших к разным политическим направлениям, эта критика со стороны «ленинцев» как раз заставляла сплачиваться вокруг вождя, искать аргументы в его поддержку, использовать соответствующие риторические конструкции и яркие образы.

Ситуация вокруг декларации и санкционировавшего ее Керенского дает представление и о состоянии вооруженных сил, и о напряженной атмосфере, в которой готовилось Июньское наступление. Политическая же борьба вокруг наступления, обострившаяся к концу мая, способствовала тому, что критика декларации и военного министра становилась все более жесткой.

4. «Неутомимый триумфатор»: Керенский на фронте