«Товарищ Керенский»

Сама атмосфера встреч вождя была важна для восприятия его визитов. Военачальники разного ранга, депутаты Советов и члены комитетов проявляли инициативу и изобретательность, стремясь сделать приезд Керенского значимым и ярким событием. Салюты и «демократические обеды», украшенные флагами корабли и полеты аэропланов – все это возбуждало интерес и создавало информационные поводы для прессы. Сам министр тоже знал, как привлечь внимание журналистов. В Севастополе, например, он возложил цветы на могилу лейтенанта Шмидта (по другим данным – положил на надгробие «борца за свободу» преподнесенный ему, Керенскому, Георгиевский крест). Посещение каждого города превращалось в новый «праздник революции». Особое внимание привлек визит Керенского в Одессу. В городе царила атмосфера энтузиазма, которую передают дневниковые записи одной из студенток консерватории. Уже в марте она предстает горячей поклонницей министра: «Я прямо боготворю Керенского, вождя нашей революции. Сколько энергии, жара, искренности! Милый, чудный Керенский!» Неудивительно, что день встречи с кумиром описывается ею как «один из лучших и радостных» в ее жизни – ведь она получила возможность увидеть «надежду всей России»! Министра с нетерпением ожидали и другие встречающие: «Творилось что-то неописуемое»; «Все были в каком-то религиозном экстазе, и толпа превратилась в дикарей. Бешено орали “Ура!”». Когда показался автомобиль министра, толпа бросилась к нему, прорвав солдатскую цепь. В страшной давке девушка чуть не потеряла сознание, но это не умерило ее энтузиазма: «У всех был удивительный подъем. Как его любят, как боготворят! Многие стояли и плакали от восторга и умиления». И кумир оправдал ожидания юной поклонницы: «Я никогда не забуду выражения его энергичного лица: озабоченного и скорбного и вместе с тем бесконечно доброго. А какая у него обаятельная улыбка! И сколько он должен был сделать хорошего, чтобы заслужить всеобщее обожание. Против него никто не может сказать ничего дурного, даже его враги, даже ленинцы». Непривычный еще вид министра тоже привлекал внимание: «Он был в коричневом элегантном френче с широкой красной лентой через плечо с надписью “Социалист-революционер”»[809]. Студентке казалось, что все одесситы, вся Россия разделяют ее чувство обожания вождя:

Все газеты полны только им и его приездом и поют ему восторженные дифирамбы. <…> Керенский сказал где-то на митинге, что нигде его так не встречали, как в Одессе. Я думаю! Одесситы экспансивные и восторженные. Многие ему целовали руки и даже ноги, притрагивались к его одежде… В особенности были растроганы наши защитники, бородатые серые солдатики, которые стояли и от полноты чувств вытирали слезы мозолистыми кулаками. Это зрелище было прямо умилительно. Дай Бог, чтобы он здравствовал и чтобы горячо любимая им родина обрела наконец хоть относительный покой. Каким удивительным и вполне заслуженным почетом он пользуется. Вот кто завоевал всеобщую народную любовь! В какой-то газете я прочла, что портреты Керенского можно увидеть в каждой крестьянской семье, где он почитается как святой, и ему даже молятся. Дошло до того, что его изображение вытеснило даже портреты Иоанна Кронштадтского, столь почитаемые в простом народе[810].

По-видимому, атмосфера в Одессе действительно отличалась от настроений в других городах, где, впрочем, тоже тепло приветствовали Керенского. Как уже отмечалось, его речь, произнесенную в знаменитом Одесском оперном театре, отличало особое настроение – пронизывающим ее энтузиазмом она напоминала мартовские выступления политика. Такие участники этой эффектной манифестации, как начальник штаба Румынского фронта генерал Щербачев и командующий Черноморским флотом адмирал Колчак, самим своим присутствием подтверждали авторитет Керенского. Для тех жителей страны, которые продолжали доверять этим известным военачальникам, подобное подтверждение не могло не усилить эффекта выступления министра.