«Товарищ Керенский»

В прессе политические друзья революционного министра отрицали его диктаторские намерения и заявляли, что по сравнению с французским императором он представляет более значимую величину[849]. Дружественный Керенскому публицист в июле писал:

Кто-то в его облике подсмотрел черты Наполеона.

Какое оскорбление самоотверженному трибуну свободы! Самодовольный корсиканец, воспользовавшийся ею как цоколем для своего личного величия, этот коренастый и холодный бухгалтер переворота, подсчитавший его в свою пользу, – и Керенский! Наполеон раз вышел на Аркольский мост. Это было экзаменом будущему императору. Он сдал его блестяще, чтобы потом не повторять таких опытов. Керенский всю свою политическую жизнь стоит на Аркольском мосту, и, если бы такой Наполеон попался ему в руки, он, наверное, запер бы гениального хищника в застенок Петропавловской крепости…

Да, Керенские умирают за свободу, но не взнуздывают ее под свое седло… Они – ее знаменосцы, а не палачи.

Трибун, а не кондотьер.

И да будет стыдно тем, которые в его облике подсмотрели черты Наполеона[850].

Однако в новых публикациях консервативной прессы фактически подтверждались те обвинения, которые выдвигали в адрес Керенского левые. Автор «Нового времени» писал:

Я не знаю, похож ли гражданин Керенский на Наполеона и, главное, желает ли он повторить карьеру великого корсиканца. По-видимому, нет: он – социалист, и этим все сказано, но если бы он или кто другой повторил некоторую часть программы Бонапарта, а именно – разбил бы немцев и австрийцев и склонил бы их к ногам своего отечества, – отечество было бы ему благодарно. Если бы, сверх того или наряду с этим, он сумел бы подавить разбойную анархию внутри страны – отечество было бы ему благодарно вдвойне[851].

В этой ситуации газета интернационалистов призывала министра положить конец всем попыткам подтолкнуть его к исполнению роли Наполеона: «Мы уверены, что для А. Ф. Керенского не опасны сладострастные завывания буржуазных сирен. Но обратить внимание на них он, безусловно, должен, должен сделать и соответствующие выводы, пока еще не поздно»[852].

В пропаганде левых тема «Бонапарта» была многомерной, многослойной. Если Ленин и Троцкий не именовали самого Керенского Наполеоном, но отмечали, что деятельность министра создает условия для «бонапартизма», то некоторые активисты прямо сравнивали его с «могильщиком революции». Большевик А. М. Любович упрекал коалиционное правительство в непоследовательности, Керенского же он обвинил в стремлении стать «российским Бонапартом»[853]. Сторонники министра считали, что на настроения военнослужащих в радикализирующихся гарнизонах Финляндии влияла и пресса большевиков: «Надо сказать, что усилиями “Правды” и гельсингфорсской “Волны” среди солдат уже посеяна ядовитая клевета о “буржуе и Бонапарте” Керенском и “декларации бесправия”», – писала газета «Голос солдата»[854].

В то же время для других современников сравнения Керенского с Наполеоном служили доказательством величия военного министра; обличения Керенского в «бонапартизме» их не пугали – напротив, подтверждали его репутацию «сильного политика». В связи с этим сторонники Керенского признавали, что его «врагам… помогают совершенно бессознательно и его самые восторженные поклонники, вся эта необозримая масса обывателей, еще не переродившихся в граждан, растерянно ищущих опоры, мятущихся без твердой власти, без городового и градоначальника…»[855]

Среди «восторженных поклонников» Керенского была и М. И. Цветаева. 21 мая она написала стихи, посвященные военному министру: