«Товарищ Керенский»

Сторонникам Керенского становилось ясно, что назрела необходимость его выступления в Совете – иначе настроение беспартийных депутатов может получить неблагоприятное развитие. 22 мая министр появился в Петроградском Совете, чтобы выступить по вопросу, который в повестке был обозначен как «объяснения А. Ф. Керенского»[861]. Министр ответил на вопросы, поднятые в его отсутствие. Он утверждал, что «Декларация прав солдата» была разработана в согласии с Советом, указывал, что его внешнеполитические заявления соответствуют линии Совета. Коснулся Керенский и обвинений в узурпации власти: такие слова, заявил он, прокладывают путь для настоящих диктаторов. Отвечая на вопрос о Финляндии, министр отметил, что вопрос о ее независимости уполномочено решать только Всероссийское учредительное собрание. Для эффектного завершения своего выступления Керенский приберег сенсационную новость: «Меня еще спрашивают о мерах, которые я принял против речи верховного главнокомандующего. Которого?» При настороженном внимании зала оратор пояснил: «Раньше был генерал Алексеев, а теперь главнокомандующим генерал Брусилов». Неожиданная весть была встречена взрывом аплодисментов, солдаты вскакивали с мест и кричали: «Спасибо! Спасибо!» Новые рукоплескания раздались после завершения речи, один из газетных репортеров отмечал: «Заключительные… слова вызвали такой энтузиазм, подобного которому не приходилось наблюдать с первых дней революции». Керенский выбрал нужное время и удачное место для оглашения важного правительственного решения (в тот же день был опубликован и приказ о понижении в должности генерала Гурко). Весть о замене непопулярного в депутатской среде Алексеева известным Брусиловым, который демонстрировал оптимизм и использовал революционную риторику, повлияла на настроение рядовых депутатов и с удовлетворением была воспринята руководством меньшевиков и эсеров[862].

После выступления фронтовика, заявившего, что солдаты «молятся на Керенского», перед депутатами Совета выступили оппоненты военного министра – анархист И. Блейхман, интернационалист А. Луначарский и большевик Л. Каменев. Блейхман, выступление которого прерывалось негодующими возгласами, указал на опасность бонапартизма и связал ее с действиями министра: «Не от внешнего врага погибла Французская революция, а от внутреннего – Наполеона I. Не Декларацию прав, а бесправие дал Керенский солдату». Критика министра другими ораторами не была столь жесткой: Луначарский говорил о своем уважительном отношении к Керенскому, подтверждал «чистоту намерений» министра и заявлял, что критика в его адрес представляет собой вид сотрудничества, а Каменев выражал надежду, что Керенский будет корректировать свои действия под влиянием критики со стороны левых, говорил о «доверии» к министру и желал ему успехов. Отсутствие резких выпадов в адрес Керенского могло объясняться не только сравнительной умеренностью Луначарского и Каменева, но и тем, что они учитывали настроение аудитории (министру в тот день аплодировали даже некоторые большевики).

В частном письме Луначарский пренебрежительно описывал речь Керенского: