«Товарищ Керенский»

Если правые эсеры и до революции поддерживали военные усилия России, то левые и многие центристы занимали антивоенную позицию[918]. После Февраля некоторые противники войны стали «революционными оборонцами», эта позиция имела различные оттенки, нередко полемика велась и между «революционными оборонцами» разных взглядов. Левые социалисты-революционеры были противниками сотрудничества с «буржуазными» политическими организациями, а правые – приветствовали создание коалиции. Со временем левые эсеры существенно усилились в некоторых партийных организациях. Но ни левые, ни правые не шли в это время на раскол партии, а руководящая группа, представлявшая разнообразные оттенки центризма, стремилась сохранить партийное единство и разнообразие мнений внутри партии, балансируя между группировками и вырабатывая компромиссные решения. Сторонники «Воли народа» уступали левым эсерам в их способности мобилизовать массы, но в рядах правых было немало уважаемых ветеранов партии, что представляло собой важный политический ресурс, немало молодых членов партии именовали себя «внуками» Брешко-Брешковской и были сторонниками Керенского. Разнообразие мнений внутри партии со временем начинало проявляться и в тех оценках деятельности Керенского, которые приводились на страницах главных партийных газет. Социалисты-революционеры, группировавшиеся вокруг «Воли народа», были политической группой, наиболее близкой к Керенскому, – их оппоненты даже именовали это издание «Волей Керенского».

В конце апреля на страницах «Дела народа» впервые появляется и критика в адрес Керенского. Многие руководители партии были недовольны тем, что министр юстиции наряду с другими членами Временного правительства одобрил так называемую «ноту Милюкова», что, как мы видели, спровоцировало Апрельский кризис, однако они не спешили критиковать Керенского публично. Первым критическим посланием была уже упоминавшаяся статья Н. Русанова, посвященная речи Керенского о «взбунтовавшихся рабах». Статья отражала недовольство Керенским среди части руководителей партии социалистов-революционеров. Оно проявлялось и в том, что «Дело народа» опубликовало речь министра с купюрами, а «Земля и воля» вообще воздержалась от оценки этого важного политического выступления. Впрочем, некоторые члены партии оценивали речь Керенского иначе – в публикациях «Воли народа», как уже отмечалось, она использовалась для тиражирования образа бесстрашного «народного трибуна». Уже на этом этапе в отношении к Керенскому и его выступлениям проявлялись противоречия среди эсеров.

Статья Русанова стала исходной точкой «битвы за Керенского», которую повела с эсеровским центром «Речь». Газета конституционных демократов, положительно оценивавшая обличение «взбунтовавшихся рабов» и способствовавшая его популяризации, сообщила, что в отношении к выступлению популярного министра проявляются основные линии политического противостояния, и выступила в защиту Керенского от критики со стороны его однопартийцев – левых эсеров и представителей левого центра партии. Тем самым авторы «Речи» стремились усилить позиции правых эсеров, которые по многим вопросам занимали близкие кадетам позиции. Неудивительно, что «Дело народа» и «Земля и воля» критически оценили публикации «Речи». Со своей стороны, газета конституционных демократов писала: «“Речь” является лишь козлом отпущения для социал-революционеров, которые недовольны А. Ф. Керенским». Главным эсеровским газетам противопоставлялась «Воля народа», которая удостоилась положительных оценок конституционных демократов[919]. К этой теме видные кадеты возвращались и впоследствии, после завершения правительственного кризиса[920]. Они стремились напомнить о разногласиях между руководством самой массовой партии и наиболее известным министром. Надо полагать, эта «битва за Керенского», участниками которой были представители руководства социалистов-революционеров, правые эсеры и видные конституционные демократы, объективно способствовала росту популярности министра. Все хотели считать его «своим», а он не спешил точно определять свою позицию, стремясь сохранить максимально широкую базу поддержки.

На отношение к Керенскому различных групп эсеров влияло несколько обстоятельств. Программа создания «дисциплины долга» и подготовка наступления углубляли разногласия среди социалистов-революционеров, что проявлялось и в отношении к военному министру. Популярность Керенского была важным политическим ресурсом, который пытались использовать различные группировки эсеров. Как мы уже видели, местные комитеты стремились организовать мероприятия с участием министра во время его визитов на фронт и посещения им различных городов. Этот ресурс использовался и во время выборов в органы самоуправления – нередко избиратели голосовали за «партию Керенского», обеспечивая электоральные успехи эсерам. Такой подход способствовал персонификации восприятия политики.