«Товарищ Керенский»

Либералы и консерваторы, агитировавшие за наступление, также ссылались на влиятельного Керенского и стремились укреплять его авторитет, ибо это соответствовало их целям. В свою очередь, сам военный министр, выступая в разных аудиториях, использовал разные аргументы. Например, его речь на казачьем съезде и речи на съезде социалистов-революционеров, на Всероссийском съезде Советов существенно различались. Но все же чаще Керенский находил такие слова, которые были бы значимы для умеренных социалистов: поддержка либералов и консерваторов при подготовке наступления была ему обеспечена, а вот за симпатии солдат, находившихся в поле влияния меньшевиков и эсеров, следовало побороться. При этом некоторые приветствия в адрес Керенского, одобрявшие идею наступления, включали в себя такие требования, какие военный министр вряд ли поддержал бы. Например, общее собрание 150-го пехотного полка 29 июня приняло резолюцию (ее подписал каждый солдат этой части), имевшую в том числе следующие пункты:

4) Полк беспрекословно исполняет и будет исполнять приказы народного министра товарища Керенского и лиц, им поставленных.

5) Полк по первому зову товарища Керенского, исполняющего волю народа, готов немедленно идти туда, куда он или назначенные им начальники прикажут.

6) Полк готов по первому зову ринуться в наступление…

Вместе с тем полк просил немедленно снять с учета и привлечь к выполнению воинской повинности «всю буржуазию», а капиталы, «нажитые от сверхприбылей», конфисковать[1012]. Но радикальные антибуржуазные требования не соответствовали задачам поддержания коалиции, стоявшим перед Керенским. Как мы видим, разные сторонники наступления ждали от военного министра осуществления социальных проектов, взаимно исключавших друг друга.

Важным элементом пропагандистской подготовки боевых операций являлось использование революционной символики: авторитет сакральных символов новой России, общих для различных политических течений, должен был подкреплять призывы министра. Под звуки «Марсельезы» и с красными флагами армия готовилась к наступлению. Керенский с красным знаменем в руках обращался к солдатам, идущим в бой: «Вы обязаны эти знамена, обрызганные кровью лучших воинов России в борьбе за счастье трудящихся масс, победно пронести над теми, кто не признает свободы, равенства и братства»[1013].

Отзвуки речей Керенского, звавшего своих слушателей на «пир битвы», и темы «Интернационала» можно найти и в стихотворении одного из участников наступления:

                                 <…>
                                 За мною, в штыки!
                                 Не бойтесь, товарищи,
                                 Кровавого пира,
                                 Никто не остановит
                                 Могучую силу.
                                 Умрем же, товарищи,
                                 За правое дело.
                                 За мир, за свободу людей.
                                 Не страшит нас бой суровый.
                                 Под красным знаменем борцов
                                 Мы в смертный бой, с друзьями,
                                 Вступаем с гордыми врагами.
                                 Никто не даст нам избавленья,
                                 Великой армии сплоченья.
                                 Ни боль, ни мать с благословеньем,
                                 Только могучее «ура!»
                                 <…>[1014]

Автор другого стихотворения, фронтовик, также испытавший воздействие революционной поэзии, упоминал министров-социалистов, которые вдохновляют бойцов:

                          Мы знаем, за что мы на подвиг идем;
                          Что быть не должно по-иному, —
                          Что то, что не сгублено бывшим царем,
                          Спасти мы должны от разгрома!
                          Пред нами две цели отныне встают —
                          Две главных, довлеющих цели!
                          К тем целям все лучшие люди идут —
                          С Керéнским в главе, с Церетели.
                          Все те, у кого для того еще есть
                          Святое в душе беспокойство
                          И страх за отчизну! И совесть, и честь
                          Ведут их на подвиг геройский![1015]