«Товарищ Керенский»

Вне зависимости от того, что в действительности происходило в Павловске, образ «вождя на белом коне» получил впоследствии развитие. Пошли слухи, что Керенский на белом коне въехал в Москву, – они нашли отражение в досье британского Военного министерства[1078]. В ноябре рассказывали, что министр на белом коне въехал в Царское Село[1079].

В одних случаях «Керенский на белом коне» – сильный политик (революционный или контрреволюционный), в других – трагикомический самозванец, претендующий на роль вождя без должных к тому оснований: он садится на чужого коня, он не может управлять своим скакуном, вообще ничем не может управлять – он не может быть настоящим вождем. Образ «вождя-победителя» мог трансформироваться в образ грядущего диктатора, Наполеона русской революции. О распространенности такой негативной интерпретации свидетельствует и то, что защитники Керенского говорили о его врагах: они «жадно хватаются» за каждый «властный жест» министра, «чтобы заговорить подлым, растлевающим языком о Керенском-диктаторе, Керенском-Бонапарте, который на белой лошади собирается совершить триумфальное шествие по “завоеванной” им России»[1080]. Объезд войск в Павловске и мог восприниматься в качестве подобного «властного жеста», однако, как мы уже знаем, мог пробуждать и восторг.

Юнкеру Каннегисеру министр, принимающий парад, запомнился иначе, чем генералу-кавалеристу. Впрочем, стихотворение могло быть написано и без опоры на данный эпизод – воображение поэта создавало образ победителя, вождя на белом коне. Да и других сторонников Керенского посещали удивительные видения вдохновителя и организатора победы, видения, которые при всей своей фантастичности претендовали на реализм. Этому способствовала сама атмосфера подготовки наступления.

В начале июня политическая ситуация крайне обострилась. Керенский и его политические союзники, генералы и комитетчики, готовили наступление, а в это самое время большевики планировали штурм власти в столице. Различные же образы Керенского, как мы уже видели, играли большую роль в противоположных друг другу процессах политической мобилизации сторонников и противников наступления.

Большевики вступали в союз с группировками анархистов, интернационалистов-марксистов, левых эсеров, эсеров-максималистов, которые имели свою тактику противодействия Временному правительству. К тому же и внутри этих групп, и даже среди большевиков не было единства взглядов относительно тактики борьбы за власть: свои планы предлагали разные члены Центрального комитета большевиков, а Петербургский комитет и Военная организация партии выдвигали собственные идеи. На уровне низовых организаций ситуация могла быть еще более запутанной. Так, в наиболее радикально настроенном 1-м пулеметном полку существовали конкурирующие друг с другом большевистские группы, а активная работа анархистов в полку еще более усложняла ситуацию. В провинции и на фронте, где, как уже отмечалось, долгое время существовали объединенные социал-демократические организации, состоявшие из большевиков и меньшевиков разного толка, тактика левых могла существенно отличаться от петроградской, а процессы политической конфронтации имели свои особенности[1081].

Местные Советы и комитеты бросали вызов Временному правительству и его представителям, наибольшую известность получил конфликт властей с Кронштадтским Советом. При этом проблемы для властей не всегда создавались большевиками и анархистами. Например, в провинции некоторые организации эсеров инициировали свою аграрную политику, которая могла отличаться от курса, проводившегося «селянским министром», эсером Черновым. Но, похоже, образы Керенского не играли значительной роли в мобилизации крестьянского движения.

Фактором большой значимости была радикализация рабочего движения. Планы «разгрузки» столицы, предполагавшие эвакуацию промышленных предприятий в глубь страны, возбуждали население окраин. Под влиянием этих настроений рабочая секция Петроградского Совета в ночь на 1 июня впервые приняла большевистскую резолюцию[1082]. Однако на данный процесс образы Керенского тоже не оказали большого воздействия – для политической мобилизации рабочих использовались иные приемы.