«Товарищ Керенский»

Левые социалисты критически описывали патриотические манифестации: одни были возмущены их поводом, а другие – и той формой, которую они принимали. Наличие национальных флагов расценивалось левыми как знак контрреволюционной опасности, а обилие портретов Керенского – как проявление монархической политической культуры: «По центральным улицам манифестации. Несут портреты Керенского, убранные цветами. Чем не царь? Только короны недостает», – отмечал в своем дневнике известный большевик[1137]. О портретах министра сообщала и газета большевиков Кронштадта: «Грозный призрак гражданской войны заслонен пред буржуазией портретами Керенского. Какие восторги, какие фимиамы и какие розы! И все это навстречу к нему – маленькому герою последнего романа его закатных дней…»[1138] Наконец, раздражающим фактором для левых социалистов и их сторонников было то, что в манифестациях, приветствующих Керенского, участвовала ликующая буржуазная «чистая публика», которая «окопалась в тылу»[1139].

Порой политические конфликты сопровождались для левых стычками с приверженцами иных взглядов. Большевистская фракция Центрального исполнительного комитета даже приняла резолюцию, которая осуждала насилие на улицах столицы и была опубликована в нескольких партийных газетах: «…за последнее время происходят вооруженные манифестации явно контрреволюционных групп, арестующих [так в источнике. – Б. К.] и избивающих не согласных с манифестантами солдат, матросов, рабочих… Группы эти ходят с портретом министра Керенского, прикрываются именем Временного правительства»[1140]. Авторы резолюции упрекали своих противников в политической мимикрии: они-де «прикрываются» именем правительства, можно предположить, что и портрет популярного министра маскирует подлинные цели организаторов манифестаций. Во всяком случае, в этом тексте, призывающем к защите от контрреволюционной опасности, не содержится никакой критики самого Керенского. Очевидно, составители резолюции не считали в сложившейся ситуации тактически верным представлять влиятельного министра как главную фигуру, олицетворяющую политического врага.

В то же время и сторонники наступления не были застрахованы от опасностей. Так, попытка приверженцев военного министра распространять свои листовки в рабочем квартале привела к тому, что эти активисты подверглись насилию. В частности, на Выборгскую сторону заехал автомобиль, пассажиры которого раздавали плакаты Комитета военно-технической помощи[1141] «Вперед за Керенского». Солдаты Московского полка их задержали, порвали воззвания, а автомобиль передали в еще более радикально настроенный Пулеметный полк[1142].

В Петергофе юнкера школ прапорщиков затеяли патриотическую манифестацию под лозунгом «Да здравствуют Брусилов и Керенский», но были атакованы солдатами местного запасного полка, которые жестоко избили своих оппонентов прикладами винтовок, один юнкер был изувечен. Особое недовольство солдат вызвало то обстоятельство, что манифестанты несли портрет Керенского[1143]. (Именно военный министр, а не верховный главнокомандующий стал объектом ненависти для этих противников наступления.)

Можно предположить, что на возникновение подобных конфликтов влияла пропаганда большевиков, хотя и в рядах этой партии интерпретация сложившейся ситуации имела различные оттенки. Разной была и реакция большевиков на манифестации сторонников наступления: если одни активисты из тактических соображений призывали к сдержанности, считая момент невыгодным для конфронтации, то другие – готовы были активно и жестко противостоять «буржуазной публике». Существовали разногласия и в рядах умеренных социалистов. Так, в результате действий меньшевиков-интернационалистов приказ о наступлении был даже осужден Комитетом петроградских организаций меньшевиков, в котором сильны были представители левого крыла партии. Под влиянием большевиков и других противников наступления соответствующие резолюции принимали различные собрания рабочих и солдат[1144].

Нарастание политического кризиса сопровождалось и обострением дискуссий о Керенском. Особенно остро они протекали в солдатской среде. Так, в 1-м запасном пехотном полку, который столь горячо приветствовал военного министра в начале мая, солдаты «ругали министра Керенского за предпринятое им наступление предателем, изменником родины и грабителем как бывшего присяжного поверенного, предлагали принять против него меры, так как иначе он будет диктатором»[1145].

Такие настроения были характерны не только для военнослужащих столичного гарнизона. Председатель Совета воинских депутатов Твери заявил: «…наступление, предпринятое 18-го июня, следует рассматривать как контрреволюционный акт Временного правительства», при этом самого Керенского он назвал «анархистом»[1146].