Товарищество Кольца

— Говорите не «невредимым», а «неизменившимся», — тогда, возможно, вы скажете правду, — возразил Арагорн. — Мудрость угасает в Гондоре, Боромир, если там говорят о Лотлориене такое. Верьте чему хотите, но у нас нет иного пути — или возвращайтесь в Морию, или попытайтесь пересечь горы без дороги.

— Ладно, ведите! — сказал Боромир. — Но я чувствую: впереди что-то опасное.

— Опасное, да, — сказал Арагорн. — Опасное и прекрасное. Но только Зло должно бояться этого, или тот, кто несет зло в себе. Следуйте за мной!

Они прошли в глубину леса около мили и встретили другой ручей, быстро сбегавший с одного лесного склона, уходившего на запад, к горам. Справа послышался шум водопада. Темные воды пересекали дорогу и соединялись с водами Сильверлоуд в глубоких омутах среди древесных корней.

— Это Нимродэль, — сказал Леголас, — об этой речке когда-то лесные эльфы сложили множество песен. Мы на Севере до сих пор поем их, вспоминая радугу ее водопадов и золотые цветы, плывущие в пене. Теперь все темно, и мост через Нимродэль разбит. Я омою свои ноги. Говорят, вода Нимродэли снимает усталость.

Он спустился с крутого берега и вошел в воду.

— За мной! — крикнул он. — Здесь неглубоко. Перейдем вброд! На том берегу мы сможем отдохнуть, а шум падающей воды усыпит нас и развеет нашу печаль.

Один за другим путники последовали за Леголасом. Фродо остановился, войдя в ручей, и вода омыла его усталые ноги, холодная и чистая. И когда он взобрался на противоположный берег, почувствовал, что усталости как не бывало.

Когда все перешли ручей, путники сели, отдохнули и немного поели. Леголас излагал им сказания о Лотлориене, хранящиеся в сердцах мерквудских эльфов, сказания о солнечном и звездном свете на лугах у Великой Реки, еще до того, как Мир стал седым.

Наконец наступила тишина, и товарищи услышали музыку водопада, быстро бегущего во тьме. Фродо даже почудилось, что он слышит голос, поющий песню и смеющийся в шуме воды.

— Вы слышите голос Нимродэли? — спросил Леголас. — Я спою вам о девушке, которая носила то же имя, что и река, и давным-давно жила на ее берегу. Это прекрасная песня на нашем лесном языке, но ее звучания на языке вестрон, как его называют в Ривенделле, я не знаю. Вот ее перевод. — И тихим, едва слышным среди шелеста листвы голосом он начал:

Средь эльфов девушка жила,
Звезда далеких дней,
В ботиночках из серебра,
В плаще, луны белей.

Сверкало у нее в бровях

И в длинных волосах,
Как солнце в золотых ветвях
В Лотлорьенских лесах.

Вовеки не было и нет

Ее стройнее ног,
Проворна и вольна, как свет,
Как на ветру листок.

И слышен всем издалека

Ее был голосок
В краю, где Нимродэль-река
Струит прохладный ток.

Но где же бродит с давних пор,

На солнце ли, во тьме ль?
В тени далеких чащ иль гор
Исчезла Нимродэль?

У Серой Гавани ее

Корабль эльфийский ждал,
Где Море войско шлет свое
На штурм прибрежных скал.

Но ветер с Севера стремглав

Ворвался на причал —
Канаты ночью оборвав,
Во тьму корабль угнал.

И унесенным с кораблем

Потом открыл рассвет:
Валы тяжелые кругом,
Земли в помине нет.

Там на борту Амрот стоял

И, погружен в печаль,
Корабль он проклял, что умчал
От Нимродэли вдаль.

Он был эльфийским королем

В земле волшебной той,
Где зеленел на золотом
Лотлориен весной.

Сорвался с борта он в волну,

Как с тетивы стрела,
И погрузился в глубину,
Как чайка — смяв крыла.

Но вскоре вынырнул легко,

Набравшись чудом сил,
И долго он, и далеко
В волнах, как лебедь, плыл.

А больше ничего народ

Эльфийский не слыхал
О нем. И навсегда Амрот
Во тьме времен пропал.

Голос Леголаса замер — песня кончилась.

— Не могу больше петь, — сказал он, — это только часть, а остальное я забыл. Это долгая и печальная песня, в ней рассказывается о том, как горе пришло в Лотлориен, когда гномы разбудили в горах Зло.

— Но гномы не делали зла, — сказал Гимли.