Товарищество Кольца

Почва стала влажной, местами болотистой. Тут и там виднелись лужи и омуты, широкие полосы тростника и камыша, полные разнообразных птиц. Идти приходилось осторожно, тщательно выбирая путь, чтобы и ног не промочить, и от нужного направления не отклониться. Сперва продвигались довольно быстро, но чем дальше, тем все более трудным и опасным становился путь. Болота были предательски изменчивы: никаких постоянных троп. Даже рейнджеры заходили сюда лишь изредка, и Скороходу нелегко было вести отряд. Начали донимать комары, тучами стоявшие в воздухе, забиравшиеся за рукава, за воротники и в волосы.

— Меня едят живьем! — вопил Пиппин. — Комариное Болото! Вот уж правильное название!

— Чем они только питаются, когда здесь нет хоббитов? — горячо поинтересовался Сэм, расчесывая шею.

Они провели ужасный день в унылой и невзрачной стороне. Место, где разбили лагерь, было сырым, холодным и неудобным, а укусы насекомых не давали уснуть. Вдобавок какие-то мерзкие животные охотились в тростниках и среди кочек, и их крики напоминали верещание огромных злобных сверчков. Они тут водились тысячами и ночь напролет сводили хоббитов с ума, заполняя округу своим «ник-брик, брик-ник».

Следующий день, четвертый, был не намного лучше, а ночь так же ужасна: хотя болота остались позади, никбрикеры — так Сэм назвал этих тварей — все еще преследовали их.

Фродо лежал уставший, но был не в состоянии уснуть, и ему показалось, что где-то далеко на восточном горизонте виднеется свет. Свет вспыхивал и угасал много раз. И не имел отношения к рассвету, до которого оставалось еще много часов.

— Что это за свет? — спросил Фродо у Скорохода, который бессонно стоял и вглядывался в ночную тьму.

— Не знаю, — ответил Скороход, — слишком далеко. Похоже на молнию, ударяющую в вершины холмов.

Фродо лег, но долго еще видел белые вспышки, а на фоне их высокую фигуру Скорохода, стоявшего молча и неподвижно. Наконец хоббит уснул беспокойным сном.

На пятый день, пройдя совсем немного, путники оставили за собой последние островки тростника. Лежавшая перед ними земля опять пошла в гору. Далеко на востоке показалась линия холмов. Самый высокий, с конической, слегка приплюснутой сверху вершиной, стоял особняком, правее от остальных.

— Это Везертоп, — пояснил Скороход. — Старая Дорога, которую мы оставили справа, проходит недалеко от него. Мы достигнем его завтра около полудня, если пойдем прямо. Думаю, что так и нужно сделать.

— Почему?

— Чем меньше мы здесь задержимся, тем лучше. Слишком близко к Дороге.

— Но ведь мы надеемся найти там Гэндалфа!

— Да, но надежда невелика. Если даже он шел этим путем, мог и не заходить в Бри и поэтому не знает, где мы. Если случайно не придем туда одновременно, можем потерять друг друга. И для него и для нас долгое ожидание небезопасно. Если Всадники потеряли наш след в бездорожье, они, несомненно, направятся к Везертопу. Множество птиц и зверей видело нас, и далеко не всякий из них заслуживает доверия. Имеются здесь и другие шпионы, более злобные.

Хоббиты тревожно смотрели на отдаленный холм. Сэм взглянул на бледное небо, опасаясь увидеть парящего ястреба или орла со свирепым взглядом.

— По вашей милости, Скороход, я теперь чувствую себя чужаком в этом мире! — сказал он.

— Что будем делать? — поинтересовался Фродо.

— Мне кажется, — медленно ответил Скороход, как бы еще сомневаясь, — что лучше всего двигаться прямо на восток к линии холмов, а не к Везертопу. Там мы сможем пересечь тропу, идущую к подножию Везертопа, тогда мы подойдем к холму с севера и менее открыто. А там посмотрим.

Целый день они провели в пути, пока не наступил холодный ранний вечер. Поверхность земли сделалась неровной, зато холодная сырость окончательно отступила, и только клочья тумана тянулись за путниками с болот. Какие-то птицы тоскливо кричали, пока ровное красное солнце погружалось в западные тени, затем наступила тишина. Хоббиты думали о мягком свете солнечного заката, что освещает приветливые окна Бэг-Энда так далеко отсюда...

В конце дня достигли ручья, стекающего с холмов и теряющегося в стоячих болотах, и шли вдоль его берега, пока не стемнело. Уже почти ночью остановились и разбили лагерь в низкорослом ольховнике на берегу ручья. Перед путниками на фоне тусклого неба возвышались голые и мрачные холмы. Этой ночью установили дежурство, а Скороход, похоже, и вовсе не спал. Луна прибывала, и в ранние ночные часы холодный серый свет лежал на земле.

Наутро выступили, как только взошло солнце. В воздухе ощущался морозец, а небо было ясное и бледно-голубое. Хоббиты чувствовали себя бодро, словно проспали беспробудно всю ночь. К тому же ходьба уже стала привычной, и они способны были делать такие переходы, что в Шире свалили бы их с ног. Пиппин заявил всем, что Фродо теперь вдвойне хоббит по сравнению с тем, каким он был раньше.

— Очень странно, — заметил Фродо, подтягивая пояс, — если учесть, что от меня осталась меньшая часть. Надеюсь, потеря веса впредь будет не настолько стремительной, не то я превращусь в призрака.