Траектория полета

В восемь утра удушающая влажность была уже в самом разгаре, однако меня она не пугала. Я невольно усмехнулась, вспомнив, как сказала Джеймсу, что жители Мексиканского залива не замечают жары и влажности, потому что рождаются с жабрами.

Я побежала дальше, надеясь, что усталость и звук дыхания выбьют из головы все мысли. Волосы, стянутые в длинный хвост, вымокли от пота и хлопали по спине. Впрочем, я уже знала по опыту: с какой бы скоростью ты ни бежал, воспоминания всегда тебя догонят.

Молодая мать катила мне навстречу двойную коляску; лицо женщины блестело от пота. Две студентки в коротких шортиках легко обогнали меня, заставив почувствовать древней старухой. Чтобы отвлечься, я принялась разглядывать на бегу большого белого лебедя на озере, и вдруг мне показалось, что кто-то произнес мое имя. На пробежке я никогда не надеваю наушники, поэтому, услышав свое имя вновь, я запнулась и замедлила шаг.

Развернулась и пошла быстрым шагом в обратную сторону, оглядывая дорожку и ближайшие скамейки в поисках знакомого лица.

Он стоял возле одной из скамеек. Лицо непроницаемо, синие глаза внимательно за мной наблюдают.

– Здравствуйте, Джорджия.

Мне не сразу удалось ответить. С минуту я пыталась отдышаться, втягивая воздух в скованную шоком грудную клетку. По счастью, эти усилия отвлекли меня от мыслей, какой кошмарный у меня, должно быть, сейчас вид.

– Здравствуйте, Джеймс…

Солнечные лучи, проникавшие сквозь крону дуба, под которым он стоял, окрашивали его волосы во все оттенки золота. В тщательно отутюженных слаксах и рубашке-гольф без следов пота, он создавал впечатление человека, на которого не влияет жара.

Дышалось мне все еще тяжело, поэтому я развела руками, жестом выражая недоумение.

– Мистер Мэндвилл сказал, что вы по субботам с утра обычно бегаете в Одубон Парке. Вот я и решил сюда заглянуть.

Я обошла вокруг Джеймса – хотя бы для того, чтобы доказать себе – у меня не галлюцинация и я не вообразила себе его лицо просто потому, что хотела увидеть.

– Вы живете в Нью-Йорке. Не очень-то просто заглянуть оттуда в Одубон Парк.

Он улыбнулся.

– Я надеюсь, ваши жабры работают в полную мощь, потому что вы определенно «сияете».

Я зашагала прочь, все еще слишком изумленная, чтобы по-настоящему разозлиться.

– Если вы решили меня оскорбить, могли бы позвонить по телефону. У меня теперь есть мобильный. Или вы забыли? – бросила я на ходу.

Я услышала шаги за спиной, затем рука Джеймса легла на мое плечо, заставив меня развернуться.

– Простите. Я целый час тут сидел, пытаясь придумать, что вам сказать, и, к сожалению, не придумал ничего лучшего.

Его виноватая улыбка меня немножко смягчила. Я хмуро покосилась на его руку, и он ее убрал.

– Вы бросили трубку.

– А вы плохо слушали. Но я все же прошу прощения. Это было невежливо с моей стороны. – Он ослепительно улыбнулся, и я отвела глаза. – Пожалуйста, не говорите Кэролайн.

– Она вас прислала? – Я с подозрением прищурилась.

– Вообще-то нет.

Сердце у меня в груди колотилось, и, похоже, не только от бега.

– Если вы хотели принести свои извинения, могли бы просто позвонить.

– Знаю. – Джеймс пытался встретиться со мной взглядом, но я смотрела сквозь него, не желая, чтобы он нашел в моих глазах тот ответ, который искал. – Я хотел вас снова увидеть.

– Хотите узнать результаты оценки?

Он шумно, с раздражением выдохнул.

– Давайте притворимся, что да, если вам так проще.

Я снова двинулась прочь от него по дорожке, которая всегда была местом, далеким от всех моих забот. И вот Джеймс Граф вторгся в мое убежище и стоит в Одубон Парк, будто он здесь свой.

– Вам следовало мне позвонить, – заметила я.

– Почему вы все время уходите? Вы всегда так поступаете, если кто-то пытается с вами сблизиться, или только со мной?

В глазах у меня защипало, но не от пота. Я остановилась, однако не повернула к нему головы.

– Почему все так уверены, что если я желаю быть одна, то со мной что-то не так?

– Потому что это не в вашем характере, – ответил он, стоя за моей спиной.

– Вы меня не знаете. – Я уже говорила ему раньше, но смысл до него, кажется, не дошел.

– Думаю, что знаю. Вы – та девушка, которая собирает старые ключи и верит, что правильный замок когда-нибудь найдется. Это делает вас необыкновенной.

Я отступила от Джеймса на пару шагов, решив, что, наверное, сильно пахну потом.

– Но не та, кто вам нужен.

Он шагнул ко мне, резко сократив расстояние между нами.

– Не согласен. Благодаря вам я захотел измениться.

Я вспомнила слова, сказанные им перед отъездом из Апалачиколы, и скрестила руки на груди.

– Несмотря на то что я «самый эмоционально искалеченный» человек из всех, кого вы знаете?

Я с удовлетворением отметила, как он по-бледнел.

– Простите меня за те слова. Хотя в них и есть доля правды. – Он тронул меня за руку. – Я не имел права говорить вам такое, потому что и сам пострадал не меньше.

Я дернула рукой, отстраняясь от него.

– Ну а меня вполне устраивает быть эмоционально искалеченной.

– Разве? И вы не тоскуете по Мейси? Или по Бекки? Или по той части вашей жизни, которую оставили в родном городе?

– У вас нет никакого права… – начала я.