Траектория полета

Иногда все, что нам нужно, чтобы простить своих родителей, – это понять их собственное детство.

Наверное, я произнесла это вслух, потому что услышала, как Мейси прерывисто вздохнула. Или, может быть, это вздохнула я. Как будто наш гнев и наши обиды скатали в ком и выбросили прочь, как мусор. Я все еще чувствовала фантомную боль там, где они находились, но они больше не мешали мне дышать.

Я подалась вперед и взяла Берди за руку, чувствуя, какая она маленькая и хрупкая. И сильная. И подумала о маленькой девочке по имени Колетт, обо всем, что она перенесла, и о том, как легко можно человека разбить. Наверное, в этом и состоит настоящая сила – не просто выжить, а суметь склеить вместе все разбитые кусочки и создать новое целое.

Вы никогда не измените свою жизнь, пока не научитесь забывать прошлые обиды. Кэролайн сказала мне это, кажется, миллион лет назад. Только до сей минуты я не понимала, что она имела в виду.

– Я хочу попытаться… Мы обе хотим попытаться. – Я взглянула на Мейси и поняла, что она не возражает против слова «мы».

Помолчав, Мейси наклонилась и взяла Берди за другую руку.

– Я все еще злюсь, мама. И, наверное, еще долго буду злиться. Но я попытаюсь.

Берди устало улыбнулась.

– Можете попросить Джеймса отвезти меня в дом? Я устала от всего этого. – Она прижала к груди фотографию и дневник, и я поняла, что она хочет побыть наедине со своими воспоминаниями.

Я помахала Джеймсу, стоявшему на крыльце, он подошел и покатил Берди к дому. Мейси собралась последовать за ними, но я окликнула ее. Подождала, пока Джеймс и Берди не подъедут к заднему крыльцу, потом повернулась к сестре. Я не имела понятия, с чего начать, я не планировала этого разговора. С тех пор как я выписалась из больницы, я только и думала о том, как скоро смогу отсюда уехать. Но теперь мне казалось, что те мысли принадлежали кому-то другому. Человеку, которого я больше не знала. И не желала знать.

Если хочешь что-то изменить, надо перестать ждать, пока первый шаг сделает кто-то другой. Я вдохнула поглубже, больше не беспокоясь о том, кто будет первым.

– Прости меня, Мейси. За все, что я творила подростком, смущая тебя, вынуждая тебя краснеть и извиняться за меня. Но больше всего я прошу прощения за то, что не стала той сестрой, которая тебе была нужна. Что не смотрела за Лилианной. Что явилась причиной твоей скорби. – Я сделала паузу, торопливо подыскивая новые слова, боясь остановиться, потому что тогда не смогу закончить. – Долгое время я винила за свое поведение Берди и то, как она нас растила. Однако дело не в ней. Дело в нас с тобой и в том, что мы решим делать дальше. Я не хочу прожить жизнь без тебя. Ты можешь прогнать меня, но я просто тебя не послушаюсь.

Я видела, что Мейси очень старается не расплакаться.

– Почему ты извиняешься передо мной? Ты сделала мне самый большой подарок. Ты подарила мне Бекки. И все это время вместо того, чтобы тебя благодарить, я наказывала тебя за то, в чем ты не была виновата. Видимо, я слишком привыкла, что ты всегда и во всем брала вину на себя. Я была не права. Просто я испытывала боль и хотела, чтобы и тебе было больно.

Я даже не пыталась стереть свои слезы.

– Я любила ее, ты это прекрасно знаешь. Я до сих пор скучаю о ней, каждый день.

Мейси села на стул и закрыла лицо руками.

– Знаю. Но потом, когда Лайл за тебя заступился, я позволила этому разрушить наш брак, потому что слишком упряма, чтобы признать, что была не права. – Мейси подняла голову и взглянула на меня покрасневшими глазами. – Почему мы все время отталкиваем людей от себя? Со временем это настолько входит в привычку, что забываешь, как поступать иначе. – Она громко шмыгнула носом и распрямила плечи. – Но ты права. Дело больше не в Берди. Дело в тебе и во мне. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. В нашей общей жизни. Я не хочу провести еще десять лет без тебя.

Она снова встала, и мы долго смотрели друг на друга, обе шмыгая носом.

– Теперь ты всегда будешь мне припоминать, что тебе пришлось сделать шаг первой? – наконец спросила Мейси, полушутя, полусерьезно.

– Может быть, – ответила я, не сдержав улыбки.

Я встала и обняла сестру – без колебаний, не думая о том, хочет она этого или нет и не должна ли я подождать, пока она сделает это первой. Она – моя сестра, человек, которого я всегда любила больше всех на свете, и мое имя навсегда останется первым словом, которое она произнесла.

Глава 41