Трагедия господина Морна

А… хорошо. Клиян, чего ты стонешь?

КЛИЯН:

Я не могу… Зачем я, Тременс, Тременс,
шел за тобой?.. Ты — смерть, ты — бездна! Оба
погибнем мы.

ТРЕМЕНС:

                    Ты совершенно прав.

КЛИЯН:

Мой друг, мой вождь… Ведь ты мудрее всех.
Спаси меня — и Эллу… Научи —
что делать мне?.. Мой Тременс, что мне делать?

ТРЕМЕНС:

Что делать? Спать. Я снова зябну; снова
наложница нагая — лихорадка —
льнет к животу холодной ляжкой, спину
ладонью ледяной мне гладит, гладит…
Дай на плечи мне что-нибудь накинуть,
старик. Вот так. Да, милый мой Клиян,
я убедился — правы были наши
друзья, когда предупреждали… Кстати,
всех четверых я истребил — предать
они меня пытались… Очень нужно!
Я буду спать. Пускай солдаты сами
найдут меня.

КЛИЯН:

(кричит)

                   А!..

ДАНДИЛИО:

                      Не кричи… не надо…
Вот. Так и знал.

Входит Элла, справа.

ТРЕМЕНС:

                        Дочь, Элла, ты не бойся:
все хорошо! Клиян тут распевает
последние свои стихи…

ЭЛЛА:

                                 Отец,
ты ранен? Кровь…

ТРЕМЕНС:

                        Нет.

ЭЛЛА:

                              У тебя рука
опять, опять холодная… а ногти,
как будто ел ты землянику… Я
останусь, Дандилио, здесь… Прилягу,
подушку дайте… Право, лучше мне…
Всю ночь палили… мой ребенок плакал…
А где же ваша кошка, Дандилио?..

ДАНДИЛИО:

Шутник какой-то каменной бутылкой
хватил ее… Иначе попугая
я б не купил…

ЭЛЛА:

                   Да, огненный… Да, помню…
Мы пили за его здоровье… Ах!..

(Смеется.)

«…И все же я тебя боюсь… Как смерть,
бываешь страшен ты…» — откуда это?
Откуда? Нет, забыла.

КЛИЯН:

                               Полно… Элла…
моя любовь… Прикрой глаза…

ЭЛЛА:

                                          …Ты — белый,
как свежая сосновая доска…
и капельки смолы… Мне неприятно…
ты отойди…

КЛИЯН:

               Прости меня… не буду,
я только так… Хотел тебе подушку
поправить… Вот…

(Он поникает у ее изголовья.)

ТРЕМЕНС:

                       Что бишь я говорил?
Да: плохо ищут; там, вокруг сената,
вокруг дворца народ толпится: чистят
покои королевские, ковры
вытряхивают — и мои окурки,
и шпильки Эллы выметают… Очень
занятно! И какой занятный слух,
что будто бы грабитель — где-то там
на юге, видите ли, в дом забрался
и бац в башку хозяина, — а тот —
извольте — объявился властелином,
свою столицу кинувшим полгода
тому назад… Я знаю, знаю, — это
все выдумки. Но выдумкой такой
меня смели… Вот Элла спит. Мне тоже
пора бы… Гладит, крадется озноб
вверх по спине… А жалко, Дандилио,
что вымышленный вор не уничтожил
придуманного короля!.. Смеешься?
Что, славно я шучу?

ДАНДИЛИО:

                             Да — бедный Ганус!
Не повезло…

ТРЕМЕНС:

                 Как — Ганус?..

ДАНДИЛИО:

                                    Он письмо
ведь получил… Мне Элла говорила…
Как хорошо бедняжка спит… Клиян,
прикрой ей ноги чем-нибудь…

ТРЕМЕНС:

                                           Послушай,
послушай, Дандилио, может быть,
есть у тебя среди твоих игрушек
старинных, безделушек пыльных, книг
магических — полдюжины хороших
горячечных рубашек? Одолжи…

ДАНДИЛИО: