Трагедия на Витимском тракте

Утром ему позвонил министр юстиции Погодин.

— Дело об убийстве товарищей Анохина и Крылова войдет составной частью в общее дело по банде Ленкова и будет рассматриваться Высшим кассационным судом республики. Подготовьте к передаче все имеющиеся материалы и дайте свое заключение. Дальнейшее дознание будет вести следователь Колесниченко.

Почувствовав, что это похоже на выговор, Погодин добавил:

— К вам никаких претензий не имеется. Вы добросовестно выполнили свою миссию.

— Васильева отзывать из командировки или подождать? — спросил Фомин.

— Можно отозвать… Теперь и так все ясно.

Помощник начальника уездной милиции Васильев находился в командировке уже четвертую неделю. Путешествуя по деревням, улусам и зимовьям, он разыскал и опросил всех крестьян, которые проезжали в день убийства по Витимскому тракту. Делал он это не торопясь, с той присущей ему тихой старательностью, которая не была рассчитана на какие–то чрезвычайные открытия, но зато не упускала и мелочей. Протоколы опросов он аккуратно раз в неделю привозил в Читу или направлял Фомину с нарочным.

Помимо целого ряда частностей, лишь подтверждающих уже известное следователю, Васильеву удалось установить одну весьма немаловажную деталь. В селе Кенон он разыскал и допросил крестьянина Польшикова, который ездил 10 мая за сеном на 52‑ю версту. Польшиков показал, что на тракте он был задержан четырьмя вооруженными людьми в масках, которые произвели у него обыск, забрали харчи и строго предупредили, что если он расскажет кому–либо об этом, то не сдобровать ни ему, ни его семье. Лица бандитов были закрыты — у кого черной кисеей, у кого — носовым платком или тряпкой. Одежда — рваная, лишь на одном была шинель защитного цвета. Позже Польшиков повстречался с тремя охотниками, но, опасаясь расправы, в разговор с ними не вступил.

Это было последнее свидетельство, которое следователь Фомин приобщил к делу об убийстве на Витимском тракте, и оно опять–таки говорило, что преступление совершено уголовниками…

4 июня Васильев вернулся в Читу.

В тот же день его вызвал к себе директор Главного Управления госполитохраны. Расспросив Васильева о проделанной им в последние дни работе, Бельский сказал:

— Вам, Никанор Иванович, довелось первым опрашивать многих свидетелей. Из ваших протоколов можно заключить, что у вас имелись какие–то серьезные подозрения против Козера. Как вам известно, Станислав Козер работал в Особом отделе штаба НРА. Мне хотелось бы знать, располагаете ли вы какими–то иными данными, кроме тех, что зафиксированы вами.

— Все, что мне удалось выяснить, записано в протоколе.

— Значит, никаких подозрений против Козера у вас не имеется?

— Нет. Меня, конечно, удивило его поведение на месте происшествия. Перетрусил он так, что ничего не мог вспомнить, запутался… Ну, да это бывает.

— А вы знаете, Никанор Иванович, — улыбнулся Бельский. — Память у Козера оказалась не такой уж плохой… Мы сейчас располагаем довольно точными показаниями о том, как все это происходило. Не исключено, что на суде вам придется выступать в качестве свидетеля. Ведь одного из главных виновников преступления первым заподозрили и задержали вы.

— Я? — удивился Васильев. — Кто же это? Я вроде никого не задерживал…

— А бандит и наводчик Косточкин? Вы ведь первым допрашивали его?

— Товарищ Бельский, я никакого Косточкина не знаю…

— Зато вы знаете жителя Мухор–Кондуя Костиненко. А это, как выяснилось, одно и то же лицо. За Косточкина вам большое спасибо! Как видите, внимательное и добросовестное ваше расследование даром не пропало, хотя вы, наверное, и не предполагали, какая птица попала вам в руки. Ну, да ладно! Хотите знать, как все происходило на тридцать третьей версте?

— Конечно, хотелось бы…

— Тогда садитесь и читайте! У нас есть показания троих — Баталова, Крылова и Бердникова. Но все читать необязательно — в принципе они мало отличаются. Достаточно одного. Ну, вот хотя бы Баталова. Костиненко пока запирается, а почему — сами поймете. Тут понадобится и ваша помощь. Должен предупредить, что это уже четвертый протокол показаний Баталова. Не каждому слову в нем можно верить и сейчас. Все трое старается умалить свою роль в содеянном. От участия в банде Ленкова всячески открещиваются. Но в целом картина ясна.

2

Баталов Константин Леонтьевич, 39 лет, бывший мещанин гор. Чита, малограмотный, по профессии пильщик, проживает в г. Чита, Кузнечные ряды, по делу убийства гр. Анохина и Крылова на 33‑й версте Витимского тракта показал следующее: