Трагический рейс

Позже мне говорили, что, как хорошо известно, маленькие акулы никогда не нападают на людей. Мне даже дали понять, будто вся эта история о рыбной ловле вымышленная. На низкую клевету я могу ответить лишь так: видимо, эта акула была не знакома с законами ихтиологии и правилами поведения. Как бы то ни было, я с гордостью показывал два огромных лиловых синяка посреди спины — доказательство смертельной битвы с чудовищем абиссальных глубин.

Тихая ночь. На востоке полная луна покоится на горных вершинах; изящные изгибы пальм и завитки маленьких волн вдоль берега. Мы наслаждаемся покоем, чувствуя себя одновременно и умиротворенными и возбужденными. Нам хочется устроить небольшой праздник. Наполняем из стакана две оловянные чарочки. Запас крепких напитков весьма ограничен: бутылка рома для срочной медицинской помощи да бутылка виски, которую мы бережем для встречи Нового года. Но самые суровые правила мирятся с исключениями, а дисциплина у нас на борту, боюсь, не всегда так строга, как этого требуют благородные морские традиции. Электропатефон поставлен на рубку, и мы мирно посасываем содержимое чарочек, внимая сонате Баха для флейты и клавесина. Мелодия уносится к звездам, а рожденные ею образы отражаются в воде. «Синга Бетина» замерла в полной неподвижности в центре сверкающего алмазами шара.

Покашливание запыхавшегося мотора будит нас на заре. Крохотный буксирчик выходит из «бутылочного горлышка», таща за собой длинную вереницу сампанов, которые он ведет к местам рыбной ловли. Когда через два часа буксирчик возвращается, мы призываем его на помощь, и он быстро увлекает нас в проход. Спать у штурвала не приходится, фарватер необычайно извилист, и теперь нам становится ясно, что, даже если бы наш мотор работал, мы не смогли бы подняться по нему без проводника. Проскальзываем в тонкую щель волнолома и отдаем якорь около длинной деревянной пристани. Сейчас прилив высокий, но при малой воде мы будем на песчаном дне, покрытом водой менее чем на 30 сантиметров.

Один из наших вчерашних гостей снова появляется на борту, но именно ему мы очень рады. Это молодой, коренастый, веселый и дружелюбный человек. Несмотря на то что наш гость хорошо образован, занимает какой-то важный пост в Тамбелане и владеет несколькими плантациями бананов и кокосовых пальм, он не колеблясь берется за работу, чтобы помочь нам. Не раздеваясь, он прыгнул за борт и, шлепая ногами по воде, поднимал тяжелые балластины, пока мы облегчали судно, чтобы осмотреть днище. Он нам с удовольствием помогал, не нуждаясь ни в каком вознаграждении. Когда мы покидали эти места, Жозе преподнесла ему маленькую премию, зажигалку, обнаруженную в пачке стирального порошка. Нам было немного совестно за такой жалкий подарок, но мы не слишком богаты. Наш бескорыстный помощник был одновременно и очарован и смущен. Он нашел нам плотника, приехавшего с целой командой ребятишек, для которых это было настоящим праздником. Все вместе мы спускаем четыре тонны балласта в не очень глубокую воду, пока полицейский считает балластины, чтобы убедиться, что мы не ввезли никакой контрабанды и все будет позднее водворено на место. Плотник быстро обнаружил пробоину — маленькую круглую дыру, скрытую под одним из шпангоутов, у основания грот-мачты. Из этой дыры вода бьет тонкой струйкой, воскрешая в памяти фонтанчик в пригородном садике. Но вот балласт уложен на место, и «Синга Бетина» приняла обычное количество воды, ровно столько, чтобы внутри было прохладно. Теперь мы чувствуем себя гораздо спокойнее!

Тамбелан — большое селение, протянувшееся вдоль бухты. В нем проживает около 5 тысяч человек, в том числе 2 тысячи детей. Пока мы идем по главной и единственной улице, нас окружает толпа орущих ребятишек. Жозе призналась, что ей немного страшно. Наш друг улыбается: «Они просто довольны тем, что вы посетили их деревню!»

Мы воспользовались этой остановкой для кренования: корпус покрыт наростом, состоящим из прелестных оранжевых моллюсков, распускающихся подобно цветам на цветоножках, но, конечно, снижающих скорость судна. Мы с азартом принимаемся за генеральную уборку: палуба и маленькая шлюпка вычищены щеткой и вымыты мылом, а весь «преподавательский состав» из тамбеланцев, восседавший на корточках на крыше рубки, взлетал в воздух, как стая ошпаренных кошек, чтобы не попасть под ушаты воды, щедро выливаемой нами.