Трагический рейс

Лоции предупреждают нас, что на южном берегу острова есть всего одна деревня, населенная малайскими и китайскими лесорубами. Спасибо за разъяснение! Мы остановимся у противоположного берега! Все подходы загромождены островками высотой от 100 до 200 метров. Их заостренные очертания возникают перед нами одно за другим. После долгих томительных дней наше плавание вдруг становится увлекательным и спортивным. Каждые 10 минут наносим наше положение на карту, проскальзывая змейкой из одного пролива в другой. В 4 часа утра становится еще веселее, когда первый из целого семейства спускающихся с гор Кариматы шквалов обрушивается на наши головы. Не теряя ни одной минуты, уменьшаем парусность. При ослепляющем дожде Жозе готовит чай в надежде, что все скоро пройдет. Промокли до костей и выбились из сил; глаза воспалены от мучительного напряжения во мраке. На рассвете нам снова удается поднять паруса в двух милях от главного острова в виду маленькой бухты, хорошо укрытой лесистым островком. Шквалы следуют один за другим почти без перерыва: мы видим, как они приближаются черной стеной дождя. Порожденные рваными облаками, неизменно окутывающими гребни, они несутся к нам через обширную саванну, покрывающую остров от подножия гор до моря. Опять сокращаем парусность до минимума и идем, меняя галсы, на расстоянии одного броска от скал, окаймляющих островок. Удаляясь от земли с неистовым отливом, мы вновь приближаемся к ней, меняя галс, и все-таки продвигаемся к цели. В 10 часов бросаем якорь возле маленького шлюпа, нагруженного копрой. Он как две капли воды похож на наш дорогой, ныне покойный «Альтинак», бывший некогда омароловом из Канкаля и построенный еще до первой мировой войны. У «Альтинака» был прямой форштевень, транец на корме с подзором, толстая мачта и длинный гафель.

Все наши надежды на скорый отдых разбиваются вдребезги: один сампан уже на пути к нам, и вскоре болтливая, возбужденная компания заполняет «Синга Бетину». Но к нам прибыло всего 8 человек, что показалось сущим пустяком по сравнению с Тамбеланом. Задав нам столько вопросов, что их хватило бы для заполнения интегратора на 60 лет, гости не слишком охотно оставили нас в покое. Проспав несколько часов, спустили шлюпку на воду и пошли к берегу, захватив с собой обезьянку, которую намеревались отпустить на свободу.

Этот необычайный, но очень приятный уголок, видимо, знавал лучшие времена. Возле места нашей высадки около десятка красивых домиков, побеленных известью, необитаемы и превращаются в развалины, а их остовы источены термитами. По шатким ступеням поднимаемся в один из домиков, который, кажется, был раньше школой. В нем осталось всего несколько скамеек и слабые следы какого-то загадочного задания на черной классной доске.

В одной темной комнате под потолком висят сотни маленьких летучих мышей в виде чудовищных связок мохнатых рыжих плодов, на которые с вожделением смотрит костлявый и недоверчивый кот.

Запретные розовые и белые плоды усыпают землю под большим деревом, возле которого находится верфь, еще более примитивная, чем в Себеранг-Такире. Бригада плотников строит 12-метровое судно, не располагая другими инструментами, кроме рубанка и деревянного молотка. Они работают не спеша, но с кропотливой сноровкой, которую я не раз уже замечал в Индонезии и Малайзии, как если бы кораблестроение было священнодействием.