Трава-мурава

— Мальчик. Три годика ему. Я в садике воспитательницей работаю. Когда я пришла к ним в группу, Саша не ходил. Всё лежал. Рахитик. Живот. Ножки ухватиком. Ужас! И мать непутёвая. Когда возьмёт ребёнка домой, когда нет. В общем, ужас, ужас. Без улыбки ребёнок. При мне начал улыбаться. А вчера,— Феня опять прослезилась,— все матери пришли на ёлку, а та гулёна не пришла. Я взяла Сашу за ручку: «Дети, Дед Мороз всем велел плясать, тогда весь год счастливый будет». И что вы думаете? Ой, не могу! Саша у меня всех больше плясал. Попа отвисла, ноги ухватом, живот… А он потом обливается да пляшет. «Сашенька, отдохни, Сашенька, хватит…» Не отдыхает. Очень уж ему хотелось, чтобы у него год счастливый был.

Кто о чём мечтает

— Между прочим, я любитель по помойкам шататься. Помойка — мой хлеб. Диван выбросили — бегу. Фанера сохранилась, клопы сохранились. Клопы — не надо, фанера пригодится. Дурак выкидывает, а умный подбирает и тому же дураку продаёт. Не веришь? Заливает Карлин? В ту субботу по помойкам маршрут с утра дал, вижу, дверь валяется. К дому своему притащил, на виду у всех отремонтировал — налетай, кто зимой тепло в своих покоях любит! И вот не прошло и десяти минут — учёный хмырик в очках. Профессор какой-нибудь. Весь коридор в книгах, даже на полу книги. «Желательно вторую дверь поставить — беспокойство с площадки». Пожалуйста. Дверь поставил, лаком мазнул, все довольны: хозяин доволен, и я доволен — пятьдесят рублей

В другой раз идём с женой из кино. Жена поёт: оченно красиво кино, про любовь. А я: извини, дай тормоза на минутку. А как не тормоза? Во дворе — помойка. Цветмет за версту играет. Кастрюля дюралевая — 20 копеек килограмм, бронза-медь — 30 копеек…

Нет, нет, последний год на стройке ишачу. Квартирку получу — ив мусорщики. Жена да дочь фыркают: позорная профессия. А чем позорная? Воровать, что ли, собираюсь? Вон у меня знакомый мусорщик. В новом доме, в подвале, обосновался. Что тебе кабинет. Всё по полочкам, по порядочку разложено, рассортировано: кости отдельно, бумага отдельно, сукно отдельно. Любо войти. Сам себе начальник, сам себе подчинённый. Хочу работаю, хочу в кресло (вот такой бандурой обзавёлся), и будем здоровы. Не ради выпивки, а ради продления жизни.

Выбор

Ирма Эдуардовна родилась с музыкой в крови, как говорила её мать. За короткое время она успешно сдала теоретические дисциплины за консерваторию. Видные музыканты предсказывали ей завидное будущее.

— Но кто же за тебя будет строить социализм? — сказал ей однажды старый отец, рабочий-железнодорожник (страна поднималась на первую пятилетку).— Бренчать на фортепьянах — это твой вклад в строительство нового мира?

И Ирма Эдуардовна со слезами на глазах бросила консерваторию и поступила в университет, на геологический факультет

Извечный сюжет

Двенадцатилетняя Оля — прелесть девочка! — вернулась из пионерлагеря.

— Ну, как в лагере?

— Ничего. Вчера к нам мальчики приходили.— Поиграла кокетливо голубыми глазками и добавила: — Ночью.

— Ночью? Куда приходили?

— В спальню.

— Но почему ночью?

— А мы сказали: слабо вам прийти ночью. Вот они и пришли.

— Ну и что вы делали?

— Баловались.

Извечный сюжет всех времён и всех народов — девочки и мальчики…

Филька

— Почему под парами-то с утра? А Фильку помянул. Сороковку справляю по своему коту. Соседка-сука на шестьдесят копеек позарилась. Этим живодёрам, ну, тем, которые собак да кошек для опытов ловят, сдала. Полсердца у меня отняла, ей-богу.

Ну и кот был, скажу тебе, умнющий! Это всё враки: собака умнее кошки. Ничего подобного. Утром — не надо будильника. Шесть часов — точно: лапой по лицу. По-культурному, конечно, когти уберёт. А иди ты, Филька, к богу в рай.

Отвернёшься, перевалишься на другой бок, а он с другой стороны, опять тебя по ряхе: иди. На работу иди. Что и говорить — сознательность!

Или вот, к примеру, насчёт выпивона. Ну, тут предатель. Каждый раз голову на лапки и глазами к двери. Как узнаёт, непонятно. Интуиция какая-то, телепатия.

Супружница — вхожу — мне с ходу:

— Опять натрескался?

— Никак нет. Нюхай на.— А я все меры принял, чтобы запахи в себе загасить.

— А Филька-то, смотри, что показывает?

И вот ещё покойник чистоту любил. Это чтобы там нагадить где-либо — ни-ни. Только в ящичек, на песочек. А с улицы вернётся — в грязи вывалялся: мойте! Сам к ванной идёт, в дверь лапой.

Вот какой у меня кот был. Мне говорят: другого заведи. Есть из-за чего разоряться. Нет, другого кота у меня не будет. Во всю жизнь не будет.

Кошка-самоубийца

На трамвайной линии, напротив нашего дома, худая серая кошка и, должно быть, очень старая.

Идёт трамвай, звонит. Кошка ни с места. Трамвай останавливается. Кондуктор берёт на руки кошку, относит на панель. Но кошка снова бредёт на рельсы. И вид у неё при этом такой, словно она во что бы то ни стало решила покончить с собой.

И снова останавливается трамвай и снова кошку относят на панель.

Странно! С ума спятила кошка или и в жизни кошки бывают такие минуты, когда хочется броситься на рельсы?

Из войны