Трава-мурава

Вдруг Наденька круто затормозила, припала к земле.

— Что случилось? Не ногу подвернула?

— Нет, босиком пробежаться решила. Шла-шла да вспомнила, как в детстве бегала, ну, нету терпенья. А ладно, думаю, пускай смеются, кому хочется.

И в следующую минуту Наденька, держа в руках босоножки, уже строчила серёдкой улицы.

И я смотрел-смотрел на её сверкающие на солнце сытенькие ножки, на всю её млеющую от удовольствия плотненькую фигурку с высоко поднятой льняной головкой и тоже начал снимать туфли.

Ⅵ

Урок (Рассказ старого рабочего)

— Выключатель у меня перегорел. Иду к управдому: так и так, авария дома небольшая. Пришлите рабочего. «Пиши заявление».— «Я неграмотный». Принципиально не захотел писать. Что это такое? По каждому пустяку бумажка. Ну заявление за меня написали — из уважения к годам.

Ладно. Назавтра жду. Утром нету, днём нету, является за пятнадцать минут до окончания работы. Молодой парень. Нынешняя, так сказать, рабочая смена.

— Чего у вас?

— Света нету. С выключателем, наверно, что-то не в порядке.

Потрогал выключатель, покрутил головой.

— Сегодня не успею. Работа тут немалая. Придётся до завтрашнего дня подождать.

— А почему же, говорю, ты раньше-то не пришёл?

— А раньше никак нельзя было. Раньше в других квартирах чинил…

— Значит, без света мне сидеть?

— Да уж так,– смеётся.

— Посмотри-ка, говорю, на часы на стене. Сколько там накачало? Без десяти семь?

— Без десяти.

— Садись,– говорю.

Подал ему табуретку, сам снял пиджак, надел фартук, надел очки, раскрыл у него чемоданчик, взял отвёртку. Починил за семь минут.

— Ну,— спрашиваю,— сколько надо времени, чтобы починить выключатель?

Ухмыляется:

— А зачем же вызывать, раз сами всё умеете?

— А затем, говорю, чтобы на тебя, подлеца, посмотреть.

— Но-но…

— Без «но»! Сиди и слушай, что тебе говорят. Ты это почему же пришёл ко мне без четверти семь, а не раньше? Чтобы бутылку с меня сорвать, да?

— Папаша, попрошу советского рабочего не оскорблять.

— Какой ты, к дьяволу, рабочий! Ты мерзавец, а не рабочий. Рабочий — это я. Потому что у меня совесть рабочая есть. Понятно тебе, что такое рабочий?

Тут работяга заговорил уже другим голосом:

— Дедушка, не сердись. Выпить-то кому не хочется, а где возьмёшь денег? Семья. Жена песочит…

— Худо песочит! Вы спились, свиньи. В выходной день мёртвые, в рабочий день еле ползаете. Докуда это будет?

В общем, преподал урок. Раскалил так, что сквозь землю провалишься.

Не провалился. Назавтра встречаю во дворе — на ногах не стоит.

Зарок блокадницы

Заговорили о неустроенности, о бедах сегодняшнего бытия, о всевозможных недостатках, о болезнях, которые косят людей,— что за жизнь? Что за век?

Кое-кто вздохнул, кое-кто охнул, а кое-кто даже слезу пустил. И только одна старая Наталья Александровна невозмутимо улыбнулась:

— После войны я ни разу не плакала. Грех великий плакать, кто пережил блокаду да войну.

Иду в ресторан

Ольгу Николаевну, молодую няню детсада, не узнать. Пришла на работу в длинной моднящей юбке с разрезом, в туфлях на высоком каблуке, с причёской, сделанной в парикмахерской.

— Что, что такое у вас, Ольга Николаевна? День рождения? Новоселье?

Ольга Николаевна поломалась сколько-то, словно для того, чтобы ещё больше разжечь любопытство у сослуживиц, а потом объявила:

— Иду в ресторан!

В ресторане Ольга Николаевна в свои двадцать два года ещё ни разу не была. Приехала из деревни, работала маляром, каждую копейку на одежду берегла, а потом вышла замуж, появился ребёнок — тут уж и вовсе не до ресторанов.

И вот ради такого события Ольга Николаевна пошла на неслыханные жертвы. Она, получавшая шестьдесят рублей в месяц, отвалила мужу-милиционеру (это его сослуживцы затеяли коллективный поход в ресторан) целых десять рублей. А кроме того, понесла немалые расходы на юбку, на укладку волос. А что стоило ей уговорить знакомых, чтобы оставить у них на вечер ребёнка!

Весь день Ольга Николаевна была само нетерпение. Постоянно смотрела на часы, постоянно бегала к зеркалу (упаси боже сбить причёску!), постоянно надевала туфли на высоком каблуке — маловаты были, не свои, у подруги взяла.

Наконец кончился рабочий день.

Домой, домой! Муж, наверное, уже не один час ждёт её. А назавтра Ольга Николаевна пришла мрачнее тучи.

— Что, что случилось, Ольга Николаевна? Какая беда у вас?

Полдня к Ольге Николаевне нельзя было подступиться, полдня не раскрывала рта и только потом, оказавшись с глазу на глаз в коридоре с немолодой уже, очень доброй воспитательницей, которую она любила, со слезами бросилась ей на грудь.

Не была Ольга Николаевна в ресторане. Прибежала домой, а муж лежит на диване пьяный. Не дождался вечера, пропил десять рублей.

Лёнька будет механиком

У писателя С. младшему сыну четыре года. И вот этакий-то карапуз однажды вкатывается в кабинет к отцу с разобранным замком от входных дверей.

— Лёня, что ты наделал? Положи сейчас же на диван, а то потеряешь детали и шурупы — двери не закрыть.