Трава-мурава

Вдруг оттуда, со стороны перелеска, доносится тонюсенький весёлый голосок, который так не вяжется с содержанием песни:

Сижу на карточке гадаю,
Сама себя я веселю.
Но я довольно понимаю.
Что разлюбил меня милой.
Что разлюбил меня неверный,
Навек оставил сиротой…

Проходит каких-то две-три минуты, и из низины, из-за гребня подымается рыжая лошадка с бороной, а на лошадке — белобрысенькая девчушка. Босиком. С берёзовой вицей в руке.

— Здравствуй,— машу ей рукой.

— Здравствуй.

— Кто же тебя научил петь такие песни?

— Никто. Сама научилась. Мама говорит: пой, Анка, веселее будет.

— А ты учишься?

— Отучилась. Восемь классов выходила.

— И больше не будешь?

— Не. Все братья учёные, мама говорит: кому-то и робить надо.

И тут девчушка огрела лошадку вицей и поехала дальше, затянув какую-то новую, незнакомую мне песню.

Пята дома

У Любы Паншиной, одинокой матери, шестеро детей, и все старшие не помощники: один — хулиган, из тюрем не выходит, другой — алиментщик, годами в бегах, а третий бы и дома, при матери, так опять пьяница — туник… И что же удивляться-то, что в свои сорок пять лет она выглядит как ходячая икона скорбной божьей матери.

Тут Любу я не узнал — девчонкой бежит по улице.

— Ну вот,— говорю,— Любаша, и в твою избу солнышко заглянуло.

— Заглянуло. Колька, малый, сердце матери отогрел.

— Да ну?

— Что ты, было у меня сегодня перепугу-то. Управляющий с утра в контору совхозную вызывает — ну, думаю, опять который-то из моих гопников набедокурил. А чего же больше? Что ни случилось, что ни стряслось в деревне, так и знай: без твоих деточек не обошлось. А тут — мне стихотворенье рассказывают.

— Стихотворенье?

— Ну не так чтобы в стихах. Понимай. Какие от нашего управляющего стихи! Да мне-то стихотворенье. «Приглядывайся, говорит, к своему малому. Человек в нашей деревне растёт. И я, говорит, на заметку твоего парня возьму».

А человек-то этот знаешь, что отколол? — Люба рассмеялась.— Пошёл в контору, сел в очередь к управляющему, как взрослый, а когда очередь до него дошла, и того чище: «Пошлите меня на сенокос. Я всё умею делать: и сено загребать, и косить, и за лошадями ухаживать». Да, вот так отрапортовал. Даром что десять лет.

«Но это, говорит управляющий, ещё цветочки. А ты знаешь, говорит, что такое пята дома?» Это меня пытает. Нет, говорю, не знаю.

«Вот и я, говорит, до седых волос дожил, не знал, а Колька твой разъяснил: мне, говорит, маме помогать надо. Старшие братья у нас не хозяева. Я пята дома».

Ну дак уж я уревелась. Вся уревелась. Без памяти из конторы выбежала. Что ты, я ведь думала: в наказанье мне деточки мои даны. Так и жизни не увижу, заживо съедят. А теперь у меня оправданье всем мукам: пята в доме появилась. Да мне теперь что! Я теперь заново жить начну. Ей-богу!

Не буду маму расстраивать

У Манефы Ивановны пять дочерей, и все не замужем. Позор по деревенским понятиям!

Младшая, ещё восемнадцати не было, написала сёстрам: «Маму нашу всю засудили бабы. Говорят, каких эдаких нарожала — охотников нету? Каково это маме слушать? Выходите за кого-нибудь. Столько народу в городах, а для вас все никого не найдётся. Не копайтесь больно-то. Нет, я маму расстраивать не буду. Отучусь и за первого, кто возьмёт, выйду».

И вышла.

А через пять месяцев, беременная, вернулась к матери: не было сил терпеть мужа-пьяницу.

Веник

— Ха, взял да наломал берёзовых прутьев, вот тебе и веник. Берёза! Как была берёза, так и осталась берёза. А веник-то настоящий у стариков бывалошных, которые в этом деле толк понимали, знаешь, что такое? Целая наука.

Во-первых, сроки. Заготовлять только после ивана дня. Когда самый смак. И берёза эта твоя только начало. А потом ветка дубовая да ветка смородиновая. Для чего? А вот для чего. Смородина для запаха, а дубок для шлепка. Чтобы сразу все тридцать три удовольствия: и запах, и ласка, и щекотанье, и царапанье, и шлепки. Понял теперь, что такое настоящий веник?

Но это ещё мало — связал всё в одну кучу и готово. Веник надо распушить лопатой, да сложить друг с дружкой бородами, да положить в прохладное место, в сарай, к примеру, да сверху ещё загнетить гнётом. Вот тогда только веник получится. Пропитается своим соком, заморным станет. А не так, как у вас: на жёрдочку свешал. И в баню теперь входят, что перво-наперво с этим веником делают? Мочат, в воду пихают. А у нас дед, бывало, только сухим хвостался. Он сам в пару отмякнет.

Понял теперь, что такое настоящий веник?

Лодочка

Я влюбился в неё, что называется, с первого взгляда, как только вышел на затравеневший угор да глянул вниз на озеро.