Treasury's War: The Unleashing of a New Era of Financial Warfare

Гавито сказал мне, что я буду встречаться с премьер-министром Рафиком Харири, который узнал о моем приезде по указанию Белого дома и попросил провести встречу в своем дворцовом доме в самом центре Бейрута. Я очень волновался перед встречей с ним. Харири был преобразующей фигурой в Ливане и крупной политической силой, занимая пост премьер-министра с 1992 по 1998 год, а затем снова начиная с 2000 года. Он был бизнес-магнатом, чье состояние давало ему огромную власть и влияние как внутри Ливана, так и за его пределами. Оно также дало ему возможность изменить облик Бейрута после многих лет войны. Его строительные проекты и другие инвестиции способствовали возрождению Бейрута: восстановленные кварталы, новые фешенебельные торговые районы и модные кафе, полные молодых пар. Он начал возрождать Бейрут как Париж Средиземноморья.

Харири был легендарной, ключевой политической фигурой в раздробленной политике Ливана, которую определяли этнические и религиозные разногласия, обострившиеся после многолетней гражданской войны. Он и его партия представляли суннитов Ливана, и он был главным противником сирийских войск, все еще оккупирующих страну. Он был главным политическим противником президента Ливана Эмиля Лахуда, которого поддерживали сирийский режим и "Хезболла". Хезболла", как утверждается, представляет шиитское население страны. Являясь крупной политической силой и ополчением "государства в государстве", эта террористическая организация презирала Харири, его политические силы и его тесные международные связи с такими странами, как Саудовская Аравия, Франция и США. Больше всего Сирию, "Хезболлу" и их благодетеля, Иран, беспокоило то, что Харири представлял Ливан, который жаждал свободы - свободы от сирийской военной оккупации, от постоянного конфликта с Израилем и от беспорядков внутри Ливана. Харири был самым могущественным человеком в Ливане в море акул.

Нас еще не вызвали на встречу, поэтому мы отправились в Starbucks, расположенный на берегу Средиземного моря. Когда мы припарковались и вошли в двухэтажное кафе, я был удивлен тем, что увидел. В "Старбаксе" было шумно и полно молодой, тусовочной публики. Молодые мужчины и женщины общались между собой, проверяли свои мобильные телефоны и работали на ноутбуках. Спустившись на второй этаж, я посмотрел на оживленный приморский пейзаж и темное Средиземноморье за оконными стеклами. Пока мы пили кофе, я удивлялся тому, что это вполне могла быть сцена из Лос-Анджелеса или Сиэтла. Затем нам позвонили - премьер-министр был готов к встрече. Мы быстро сели в "субурбаны" и направились прямо к дому Харири в самом центре Бейрута.

Когда мы вошли в его дом, нас проводили в большой кабинет, служивший одновременно комнатой для совещаний, где ждали Харири, наш посол и заместитель главы миссии. Я вошел и поприветствовал Харири, когда он стоял у своего кресла. Я видел, что посол волнуется, поскольку мы никогда не встречались лично и не согласовывали наши послания до встречи. Я чувствовал, что все в комнате были удивлены тем, что я прибыл один, и тем, что я не пожилой человек. Харири любезно пригласил меня сесть рядом с ним и предложил мне швейцарские шоколадные конфеты из чаши, стоявшей на столе перед нами. Я взял одну, и мы сделали паузу, чтобы Харири мог посмотреть вечерний выпуск новостей на большом экране телевизора в углу комнаты. Он внимательно слушал репортаж о визите президента Ливана Лахуда в Дамаск на встречу с Баширом Асадом, в котором были показаны кадры их совместной прогулки после встречи. В какой-то сюрреалистический момент мы наблюдали, как новостная лента переключилась на репортаж о встречах Харири в тот день и показала кадры с ним. Я наблюдал за тем, как Харири смотрит на самого себя по своему собственному телевизору с большим экраном.

Затем мы приступили к обсуждению, пока сотрудники приносили еду. Харири был рад принять меня и попросил передать теплые пожелания Кондолизе Райс, которую он очень уважает. Я сказал ему, что так и сделаю и что передал наши самые теплые пожелания из Белого дома. Затем я заговорил о необходимости продвижения к репатриации иракских активов, находящихся в ливанских банках. Я отметил, что это будет важным шагом как для иракцев, так и для ливанцев, особенно для их банковской системы. Бейрутские банки могли бы считаться ведущими в банковском мире, если бы репатриировали эти активы. Этот шаг послужит наглядной демонстрацией для других банков, владеющих иракскими активами. Он хорошо разбирался в этом вопросе и знал, о какой сумме активов идет речь. В середине нашей беседы к обсуждению подключился министр финансов Ливана Фуад Синиора. К счастью, мы с Синиорой уже неоднократно встречались в прошлом, поэтому он знал, кто я такой, и придал встрече ощущение знакомости. Синиора и Харири были близкими союзниками, и Синиора тоже впоследствии стал премьер-министром Ливана.