Третья Арена

Глава 8.

Когда я вхожу в свою комнату, Бри, сидящая на нижней двухъярусной кровати, откладывает книгу и смотрит на меня. Этот взгляд убивает меня. Она раздражена на меня за то, что я раскачиваю лодку, привношу беспорядок и хаос в ее прежде стабильную жизнь, но я решаю не приукрашивать это. Бри сильно повзрослела за последние несколько месяцев. Она заслуживает правды. Я сажусь рядом с ней на кровать. Она выглядит такой серьезной, такой взрослой. Я чувствую боль утраты из-за маленькой девочки, которой она когда-то была. “Бри, прости”, начинаю я, но она перебивает меня. “Я думаю, что Командир прав”, серьезно говорит она. “Форт Нойкс это первое место, где мы были в безопасности. Нам не нужно беспокоиться о том, что мы станем охотниками за рабами или останемся голодными. Ты уже забыл, каково это было там, снаружи? Разве ты не помнишь, каково это умирать с голоду? Я никогда не хочу чувствовать это снова”. В ее тоне слышится обвинение. “Но там есть и другие люди”, мягко возражаю я. “Другие выжившие. Тебе не кажется, что мы должны их найти?” Бри только качает головой. "Нет. Я не. Командир впустил бы их, если бы они добрались сюда точно так же, как он сделал с нами. Но я не думаю, что нам стоит их искать. Это слишком опасно.” “Что, если один из них был папой?” Я оспариваю. Бри хмурится. Она выглядит еще более безумной, чем раньше. “Мы даже не знаем, жив ли папа”, говорит она. “Мы не знаем наверняка”, - признаю я. “Но глубоко внутри меня есть такое чувство, что он есть. Например, если Командир может прожить так долго, то почему не папа? Он был одним из лучших во взводе, вы слышали, как это сказал командир.” “Но какое отношение твои мысли о том, что папа жив, имеют к поездке в Техас?” Я знаю, она подумает, что я сумасшедший, но она должна понять, почему я так непреклонен в своем уходе. “ Радиосообщение. Я думаю, это было от папы.” Бри грустно смотрит на меня. “Я тоже все время вижусь с мамой. Это просто часть горя”. “Это не так”, огрызаюсь я. “Я не вижу призраков”. Она собирается закатить глаза, но я грубо хватаю ее за плечо. “Послушай”, требую я. “Сообщение с военной базы. Отец служил в армии. Это в Техасе. Папа тренировался в Техасе. Он сказал ”Мур" в самом конце!" Бри вырывает свои плечи из моей хватки. “И этого достаточно, чтобы ты просто встал и ушел?” “Это и чувство прямо здесь, говорю я, касаясь своего сердца, что папа жив где-то там, и теперь, когда мы достаточно сильны, чтобы найти его, мы должны”. Бри тяжело вздыхает. “Ничто из того, что я скажу, не заставит тебя передумать, не так ли?” Я пристыженно смотрю на свои колени. ”Ты же знаешь, я не хочу оставлять тебя“. ”Правда?" огрызается она. “Конечно, я не знаю!” Я плачу. “Ты моя сестра. Я люблю тебя. Она бросает на меня надменный взгляд. “Ты бросил маму”. Эти слова ранят сильнее, чем пощечина. Моя маленькая Бри, для которой я сделал все на свете, бросает мне вызов в связи с одним из самых трудных решений, которые мне когда-либо приходилось принимать, тем, которое я принял, чтобы убедиться, что она осталась жива. Я не готов спорить с ней. Такое чувство, что пребывание в Форт-Нойксе превратило ее из беспомощного ребенка в независимого. Она ведет себя так, как будто я ей больше не нужен. А может, и нет. Я встаю с кровати и забираюсь на верхнюю койку. С сердитым вздохом я смотрю в потолок. “Я люблю тебя, Бри”, говорю я. “Что бы ни случилось, помни об этом”. Она ничего не говорит в ответ.