Третья палата от Солнца

Единственное, что меня расстраивает – я завалила практику. Мне даже отчёт не дали закончить, выгнали, ещё и сказали написать объяснительную. Хотя это они должны мне объяснительную, и не одну! Ненормальные украли мои ключи, залезли в палату, перерыли вещи. Было очень обидно, до сих пор обидно, но я терплю. Потому что трудности только сделают меня лучше. Закалят меня, вот что!

Я всё равно пройду практику, и пройду лучше всех. А все остальные снова будут умирать от зависти и смеяться, но мне будет плевать.

Меня не испугают сумасшедшие. И вообще, я найду больницу получше, большую больницу. В это отделение я приехала, потому что думала, что тут будут интересные случаи, а на деле – несколько шизофреников, тупая врач и идиот медбрат. Я пыталась ей объяснить, что смогу вылечить всех. А она, наверное, была под кайфом, или боялась без работы остаться. Или тоже завидовала.

Как и все остальные.

Обидно только, что последнее слово осталось за ними. Но так уж и быть, пускай радуются. Они не знают, что я могу и вернуться.

Да, точно, когда я получу диплом, начну работать, стану заведующей, или вообще директором психиатрической больницы. И все будут завидовать мне ещё больше. И на пике карьеры, может быть, я вернусь в отделение.

Вот тогда они поймут, как сильно ошиблись и недооценили меня.

Тогда я всем им покажу.

11

Мы с сестрой сидим у Принца, когда Птичник говорит, что пора снимать гипс.

Он заглядывает в палату со связкой ключей наперевес. Я думаю, что ему надо поставить Принцу капельницу или очередной укол, или запереть меня. А он сообщает, что меня уже ждут в другом отделении, чтобы избавить от этой грязной, залитой кровью штуки.

Самая лучшая новость за сегодня! Птичнику даже не надо меня держать, я послушно иду за ним к основному корпусу больницы. Прохожие косятся на нас, но я не обращаю внимания. Для меня все одинаковые – в белых халатах или зелёных пижамах, часто в медицинских масках. Мимо прокатывают пустое инвалидное кресло, проносят штатив с капельницами, и я замираю посередине коридора.

Я так давно не видела столько людей.

Ещё бы, мы ведь заперты в отделении, думаю я, пока гипс аккуратно раскалывают на части. Пока здесь все движутся, работают, живут, я брожу по лабиринту и выглядываю наружу через решётку. Это несправедливо, думаю я, а мою неестественно бледную левую руку обтирают тёплой водой.

– Тебя не просто так здесь держат, если забыла, – говорит сестра. Я поднимаю глаза на неё.

– Да, держат из-за тебя. Поэтому несправедливо особенно, – отвечаю вслух.

Медсестра в зелёном смотрит на меня огромными глазами.

Ей будет, что рассказать о ненормальных из нашего отделения.

Когда Птичник ведёт нас назад, я чувствую себя свободной и непривычно лёгкой. Я даже обгоняю его немного, когда замечаю неподалёку Хризу.

Её трудно не узнать – зелёный узорчатый шарфик, встрёпанные волосы. Она стоит среди группы мрачных людей в строгих костюмах и, размахивая руками, что-то им рассказывает. Те слушают её, очень внимательно, не то, что мы.

– Кто это? – спрашиваю я.

Ян морщится.

– Это и есть комиссия, – и он берёт меня за плечо, чтобы быстрее увести назад.

Закрыв за нами дверь в отделение, Птичник задумчиво смотрит на меня.

– Я в норме, – поднимаю обе руки.

Левая кажется невесомой, и странной, и ещё хрупкой. Я ощупываю небольшую неровность там, где сломалась кость, и забываю о том, что Птичник наблюдает за мной.

– Ладно, – вздыхает он, прежде чем вернуться на Насест.

Когда он уходит, я обнаруживаю, что осталась в полной тишине.