Тревожный мозг. Как успокоить мысли, исцелить разум и вернуть контроль над собственной жизнью

Поселившись в Соединенных Штатах, Сэра начала работать в аналитическом центре. Но это еще не все. В США Сэра начала ходить по барам, чтобы подцепить там мужчину. Вот как она себя вела. Она сидела в баре, в одиночестве, обменивалась взглядами с мужчиной и принимала его предложение выпить. Простая шутливая беседа перетекала в более личный разговор. Вскоре Сэра давала понять мужчине, что она не отказалась бы провести с ним ночь, и они ехали к ней домой. Дома они выпивали еще и перемещались в спальню Сэры. Романтический процесс продолжался, одежда снималась, и вскоре оба обнаженными оказывались в постели Сэры. Прелюдия продолжалась, у мужчины была эрекция, и вот тогда все случалось. Сэра садилась, включала свет, смотрела на его пенис и говорила: «И ты называешь это пенисом? Мне доводилось видеть клиторы побольше его!» Услышав такой кастрирующий комментарий, мужчина сникал, в буквальном и переносном смысле. «Пошел вон! – кричала она. – Иди отсюда и уноси свой мелкий хер!» Мужчина хватал свои вещи и убегал. Удивительнее всего было то, что Сэра, разыгравшая этот спектакль с десятками мужчин, ни разу не подверглась физическому насилию ни от одного из них.

Исцеление сердца

Читая эту драму, вы можете спросить: «И что дальше?» Как найти ключ к исцелению такой глубокой раны, как та, что была у Сэры? Как найти ключ к исцелению вашей собственной глубокой раны? Исцеление требует мужества. Чтобы исцелиться, нужно суметь осознать, выдержать и взглянуть со стороны на боль, которую мы испытали. Без боли нет ни роста, ни исцеления. А для того, чтобы встретиться со своей болью, нужна смелость.

Исцеление требует мужества. Чтобы исцелиться, нужно суметь осознать, выдержать и взглянуть со стороны на боль, которую мы испытали. Без боли нет ни роста, ни исцеления. А для того, чтобы встретиться со своей болью, нужна смелость.

Кроме того, нам нужно мужество, чтобы начать отказываться от старых моделей поведения. Какими бы дисфункциональными они ни были, они приносили нам какую-то пользу. Подобные модели поведения возникли, потому что в свое время это было лучшее, что мы могли сделать. Начав отказываться от старых, нездоровых моделей, мы резко впадаем в состояние, в котором чувствуем себя незащищенными. Например, Сэра, размышляя о том, что будет, если она откажется от своей хищнической модели поведения с мужчинами, высказала опасение, что тогда снова попадет в положение беспомощного ребенка, которого запугивают, используют и эксплуатируют все мужчины. Ей было сложно осознать, что существовал и другой путь, такой образ жизни и существования, при котором она не была бы ни хищником, ни жертвой.

Выздоровление Сэры

С моей помощью Сэра поняла, как превратила свой пассивный детский опыт жизни в роли жертвы сексуального насилия в активный опыт жизни в роли агрессора. Я нарисовал ей схемы горизонтальных и вертикальных отношений. Так ей стало понятнее, что в детстве она пережила опыт нахождения на нижней, беспомощной стороне вертикальных отношений. Теперь, повзрослев, она задействовала верхнюю часть вертикальных отношений в своем сексуальном спектакле, а также, в смягченной форме, в работе с ее подчиненными мужского пола. Мне удалось указать ей на то, как, общаясь со мной ранее и в некоторой степени до текущего момента, она символически кастрировала меня, отвергая большинство моих замечаний и заставляя меня в смягченной форме испытать беспомощность, которую она испытывала маленькой девочкой.

Обнажив душу, выложив, так сказать, на стол все свои травмы и всю свою боль, Сэра спросила меня: «И что теперь?» У меня были некоторые мысли по этому поводу, но я зеркальным образом вернул Сэре ее вопрос: «А что теперь хотите вы?». Было важно, чтобы Сэра нашла какие-нибудь ответы в себе, а еще нашла бы в себе желание сделать так, чтобы все было по-другому, желание изменений.

Сэра сказала мне, что она не уверена, хочется ли ей меняться. Одна ее часть хотела этого, но Сэре казалось, что это опасно. Лишившись своего жесткого и агрессивного настроя по отношению к мужчинам, не говоря уж о сексуальных спектаклях, которые она разыгрывала, она могла почувствовать себя беспомощной, и мужчины могли бы ее подавить. Поэтому она спрашивала: существует ли другой путь? Есть ли срединный путь между хищником и жертвой? Может ли она найти его в себе? Захочет ли она попробовать пройти по нему?